Одна минута славы
Шрифт:
— Точно! Мне кажется, что песня — главный ключ к разгадке! Я вообще решила всех подозреваемых на песню проверять. Вот… — Она покопалась в своей объемистой сумке и выудила оттуда плейер, желая продемонстрировать, что намерена насильственно приобщать к музыке всех подозрительных личностей. Вместе с плеером вытащился и теткин нож, который она прилежно таскала с собой уже две недели.
— Ношение холодного оружия противозаконно, — усмехнулся Вадим.
— Это оружие разве что для колбасы, — улыбнулась Алена и сунула нож обратно в сумку. — Так вот, я поставила
— Что?! — Вадим надавил на педаль тормоза перед светофором с такой силой, что Алена едва не ударилась головой о лобовое стекло.
— Все-таки стоит пристегнуться, — в испуге пробормотала она, шаря рукой в поисках ремня безопасности. — Водитель из вас аховый.
Терещенко повернулся к ней всем корпусом:
— А почему вы сразу не сказали, что вам звонил Сакисян? И почему звонок не был зарегистрирован?
— Потому что он звонил мне на работу. А не сказала, потому что повода не было. Я забыла. И вообще, это же глупость! Чтобы директор съемочной группы — не бог весть какая шишка — снял рекламный ролик с эфира! Для этого нужно быть заказчиком, директором канала, директором рекламного агентства или, на худой конец, очень богатым человеком. Но чтобы снять ролик с эфиров всех каналов сразу… ну не знаю, кем нужно быть — Думой в одном лице! Это же колоссальные деньги.
— А вы ему об этом говорили?
— Нет, зачем занижать человеку самооценку.
— Умница, — с теплотой в голосе похвалил Вадим, — и не говорите.
— А кроме этого, что мне теперь делать?
— Ничего, жить, как и раньше.
— Нет. Я должна стать жертвой, чтобы убийца клюнул. Помните, он только жертв убивает, которых все травят и бросают.
— И что вы предлагаете?
Алена хитро улыбнулась.
— Знаете… — Похоже, Вадим не на шутку испугался. — Знаете, когда вы так улыбаетесь, у меня мурашки по спине бегут.
— Ну вот, что я говорила?! — Алена отвязала от дверной ручки гигиенический тампон, обильно политый кетчупом. С усмешкой глядя на ошалевшего следователя, она помахала тампоном у него перед носом.
— Не понимаю, чего вы так радуетесь? — Он поморщился и отвернулся.
— Начинается. Меня уже кто-то пытается травить. Еще немного, и с работы попросят. Борисыч, кстати сказать, спрашивал, не я ли снялась? Можно подумать, у меня статьи от этого хуже будут. Черт, опять не могу найти ключи!
— Только не вытряхивайте все из сумки. — Он замахал руками, заметив, что Алена уже вознамерилась это сделать. — Как вы думаете, кто может веселиться таким образом? — Вадим кивнул на тампон.
— Вы же за мной наблюдаете.
— Я идиот! — Он хлопнул себя по лбу ладонью. — Нужно установить наблюдение не только за вами, но и за вашей квартирой.
— Я думала,
— Людей не хватает. С трудом выбил двух человек.
— Я не понимаю… — Алена наконец нашла ключ. Задыхаясь от напряжения, скорее нервного, чем физического, вставила ключ в замок. — Речь идет о серийном убийце — так неужели еще не создана группа сотрудников, неужели не подключены люди из районного, областного и городского отделов?
— Это в книгах все просто. А в жизни — как в кино о довоенной жизни: разруха, хилый следователь, у которого куча начальников. И пока все эти начальники между собой договорятся, либо следователь преступника поймает, либо дело закроют — за недостатком улик.
— Это дело вряд ли закроют. Убийства-то продолжаются. Кстати, сколько жертв потребуется, чтобы раскачать вашу бюрократическую машину?
— Еще одна потребуется, — усмехнулся Вадим.
— Лично я против. — Алена впустила следователя в квартиру.
— Еще бы! Я вас понимаю. Ой, что это?! — Он отшатнулся от стены, обильно украшенной табличками с неправильными глаголами.
— Повышаю свое образование.
— Помогает?
— Вообще-то не очень. Честно говоря, я про них как-то забыла. Я ведь познакомила тетку со своим профессором. Так что английский мне теперь без надобности.
— В такой обстановке жить нельзя! — решительно заявил Вадим, указывая на таблички.
— Если не замечать, то можно, — отмахнулась Алена. — Идемте чай пить.
— Я бы от кофе не отказался. — Он немного смутился.
— Ладно, будет вам и кофе. А я, с вашего позволения, телевизор включу. Идемте на кухню, там тоже телик имеется.
«Я обожаю плавать. Люблю ощущать работу своих мускулов. Люблю преодолевать сопротивление воды. Это настоящая борьба со стихией. Но бывали дни, когда я не могла себе позволить заниматься любимым спортом, я скучала дома, всем сердцем жалея, что я девушка…» — бодро вещала с экрана Алена.
— А вы неплохо смотритесь, гм… в купальнике, — ухмыльнулся Терещенко.
— Не подлизывайтесь. — Почему-то ей стало неловко.
«Теперь, с тампонами «Тендер», я могу поселиться в бассейне — точно русалка!» — закончила Алена и, расхохотавшись, соскочила с бортика.
— Очень впечатляет. Теперь и я пожалел, что не девушка. Будь я девушкой…
— Не продолжайте! — покраснела она и выключила телевизор. — Как вы думаете, убийца клюнет?
— Не знаю…
— Это еще почему?! — опешила Алена. — Что не так?
— Я думаю, что нам нельзя видеться так часто, если мы хотим, чтобы убийца вышел прямо на вас.
— Вы думаете, он знает, кто вы?
— Полагаю, что да.
— А если вы неправильно полагаете? Если убийца все-таки сумасшедший? Если он придет меня убить, а вас рядом не будет? — возмутилась Алена.
— На этот случай есть наблюдатели.
— Но сегодня у меня была Лариса, и никто из ваших наблюдателей не поднялся ко мне в квартиру и не проверил, жива ли я еще!