Одна на двоих жизнь
Шрифт:
– Сэр, можно мне… можно мне три часа личного времени?
Командор колеблется. Дает отмашку автобусу с бойцами, некоторым из них нужна срочная медицинская помощь.
– Хорошо, - кивает он, - три часа и ни минутой больше.
– Спасибо, сэр.
От разрушенной площади до уютного семиэтажного дома, где Вики снимает квартиру, всего три квартала. Вокруг дома небольшой парк, который уже начал золотиться. В Штормзвейге почти так же красиво, как в прежней Ориме. И так же
Есть ли какой-то шанс, что Ви еще не знает о случившемся? Вряд ли, она должна была слышать взрывы, и у нее есть телевизор и ноутбук.
– Дан! – Вики открывает почти в ту же секунду, когда я нажимаю на кнопку звонка. – Слава богу, ты жив!
– Да, я жив… - вхожу и приваливаюсь плечом к стене.
Вики закрывает дверь и на миг прижимается ко мне. Тут же отступает и заглядывает в лицо.
– Ты не ранен?
– Нет.
– У тебя кровь, вот тут, - аккуратные пальцы касаются моего лба, - и ты весь грязный. Иди-ка сюда.
На меня накатывает отупение, какая-то отсроченная шоковая реакция, как тогда, когда я нашел тебя в пустыне возле капища. Тогда я целый час просидел на жаре, обнимая твой труп, ничего не чувствуя и не видя ничего вокруг себя. Ко мне боялись подойти, заговорить…
– Дан, - Вики берет меня за руку и, как маленького, ведет в чистенькую жемчужно-розовую ванную.
Почему-то меня заклинивает на цвете окружающих вещей. Желтые деревья, розовая кафельная плитка, бледно-сиреневый аметист в сережке Вики. Так легче не вспоминать черный дым и яростно-оранжевое пламя.
– Присядь, - просит Вики, усаживая меня на край ванны и включая воду. Лица касается мягкая губка, смоченная теплой водой. Вики смывает грязь, бережно касаясь саднящей царапины. Губка скользит по лицу, Ви хмурится и подходит ближе, чтобы лучше все разглядеть.
– Закрой глаза.
Я послушно закрываю, и она проводит губкой по опаленным векам, стирая пыль и боль, и память о десятках трупов. О людях, которых я не сумел спасти.
– Ну вот, - Вики выключает воду, берет пушистое полотенце и осторожно прижимает к моему лицу.
А когда отнимает, я вижу, какие у нее насыщенно-синие глаза, яркие-яркие и тревожные.
– Тебе тяжело?
– Да, - признаю я, - я не такой сильный, как Корд.
– Ты такой же. Хорошо, что ты пришел, Дан. Я бы с ума сошла от неизвестности. Пойдем в комнату?
Усадив меня на диване, Вики уходит и возвращается с бутылкой холодной минералки. Это именно то, что мне сейчас так необходимо, и я жадно пью, почти захлебываясь и утирая бегущие по лицу струйки.
– Сколько у тебя времени?
– Через два часа я должен быть на базе, - закрутив крышку, отвечаю я.
– Можешь прилечь, я разбужу тебя через час и сама отвезу на
– Ты читаешь мои мысли, - с усмешкой говорю я, - но нет. Возможно, другого времени поговорить у нас не будет, не хочу его тратить на сон.
Вики садится рядом и кладет руку мне на колено.
– Когда вы уходите?
– Это может произойти в любой момент. Хоть завтра. Ты же знаешь, что сегодня случилось на площади?
– В новостях говорят о трех взрывах и сотнях жертв, - испуганно кивает Вики.
– На самом деле, взрывов было пять. Бэт погибла, она оказалась в эпицентре.
– Ох, Дан! – Виктория берет мою руку и сжимает обеими своими ладошками.
– Теперь мы должны нанести ответный удар, если хотим сохранить статус-кво.
– И этот удар должен нанести ты?
– Не один, - успокаиваю я Вики, и накрываю ее руки второй ладонью. – На этот раз я буду не один, со мной Жан и еще девять крепких ребят, ветеранов, знающих, что делать с этой бедой. Не беспокойся, мы сумеем остановить лефтхэнд и вернуть Ориму.
Вики теснее прижимается к моему боку.
– Меня беспокоит только, - тихо говорит она, - чтобы ты вернулся живым. Вот и все.
В тишине тикают часы, за окном видно сквер, площадь отсюда не увидеть. И кажется, в мире ничего не изменилось. Кроме нас, да.
Вики встает и кладет руки мне на плечи, глядя сверху вниз. Интересно, эти серьги подарил ей ты или они купила их сама?
– Я не нахожу себе места, Дан. Все время думаю о тебе, все время. Просыпаюсь среди ночи и думаю, думаю, думаю. Это невыносимо. Иногда мне хочется, чтобы вы уже скорее ушли, и я могла ждать твоего возвращения, а так… Даже не знаю, чего бояться больше.
– Вики…
– Вот и Бэтти погибла, прямо здесь, в Штормзвейге, а она даже не была солдатом. Если ты умрешь, мне не перенести. Мне не перенести этого снова, Дан!
Я не знаю, как ее утешить. Вики всегда казалась такой сильной, несгибаемой. Никто из наших знакомых, не говоря уж о посторонних, не видел ни слезинки в ее глазах, не слышал ни одной жалобы на то, что ей трудно. Только со мной она могла быть открытой. А теперь я сам ее мучаю и никак не могу этого изменить.
– Ви, слушай, ты же понимаешь…
Она берет мое лицо в обе ладони, наклоняется и целует меня. В губы, сильно, страстно и отчаянно, вовсе не по-сестрински. Растерявшись от ее поступка, я позволяю ей углубить поцелуй, прижаться всем телом, обхватить руками мою голову. Возбуждение возникает враз – нельзя слишком долго быть отшельником, рано или поздно тело предаст хозяина.
Я обнимаю Ви за талию, притягиваю и опрокидываю на себя, опускаясь спиной на спинку дивана. Мой разум разрывают панические мысли. Я в жизни делал много ошибок, и это самая феерическая из всех. И самая сладкая. Как же я хочу ее. Как же я ее давно хотел.