Одна на миллион
Шрифт:
Она вдруг страстно захотела, чтобы это оказалось глупой ошибкой и этот суровый человек и Даррелл, о котором говорил Антонио, оказались двумя совершенно разными людьми. Может, Дарреллов двое?
Он не отвечал, словно внезапно забыл о ее присутствии и погрузился в собственные тяжелые раздумья. Оливия в свою очередь вопросов больше не задавала, а занялась тем, что пыталась окончательно не погрузиться в панику. Ей нужно что-то придумать. Наверняка, произошла какая-то ошибка, ее с кем-то перепутали… Но нет. Если и существуют два Даррелла, то
— Вам уже лучше? — спросил он, прервав бешеный бег ее мыслей.
Оливия поёжилась от обвинительных ноток в его голосе, которых вообще-то в данном вопросе не должно было быть. Неужели его так разозлила ее слабость? Но она же не виновата, что этот перелет доконал ее! Теперь придется доказывать, что она крепкая и здоровая молодая леди, а вовсе не кисейная барышня, склонная к проявлению любых видов слабости — будь то физическая или моральная, истинная или наигранная…
— Да, гораздо лучше, — солгала она.
— Вы хорошо добрались? — ровным голосом осведомился он.
Оливия решила, что в эти несколько минут, в течение которых изображал каменное изваяние, Даррелл наверняка усиленно вспоминал правила хорошего тона. Ибо эта его попытка выглядела пародией на обмен пресловутыми любезностями. Боже, да они тут на краю света все одичали! Оливия едва сдержала нервный смешок.
— Замечательно, — ответила она, противореча своим недавним словам, что перелет дался ей тяжело, и даже не вспомнив об этом.
— Я рад, — сообщил он с прежним каменным выражением лица.
— Мистер Даррелл, довольно любезностей, давайте перейдем к делу. Мистер Танзини, который привез меня сюда, сказал, что Патрик О'Хара в больнице и что вы мне все объясните… — Ее голос предательски дрогнул, и Оливия с огромным трудом закончила: — Что случилось?
Даррелл не спешил дать необходимые пояснения. Он опустил взгляд на ее руки, и Оливия тут же поняла, что по давней привычке ломает пальцы. Она положила руки на колени, как школьница, и сжала пальцы в крепкий замок. Нервы ее натянулись так, что, казалось, вот-вот завибрируют от напряжения.
— День назад у Патрика случился сердечный приступ. Пришлось отвезти его в больницу.
Скупость информации еще больше разволновала ее: она не узнала ничего нового — то же самое сказал и Антонио. Возможно, от нее что-то скрывают… Наверное, Патрик совсем плох! Придя к такому выводу, Оливия заволновалась еще больше.
— Как он? Я… могу его увидеть?
— Он держится. Вы сможете его увидеть, но не сегодня. Сеньорита Стюарт, мне нужно задать вам несколько вопросов…
— Пожалуйста… — Почему-то в голове Оливии замелькали возможные варианты: какая у нее группа крови (может, ее отцу нужно переливание), возможное получение ее согласия на сложную операцию (как близкой родственницы) и еще что-то в этом же роде. Меньше всего Оливия ожидала то, что услышала:
— Для начала, сеньорита, могу я узнать,
— То есть как?.. — изумилась она. — Я получила письмо, в котором он просил приехать. — Оливия порылась в сумочке, пытаясь отыскать письмо. На пол вывалились тюбик губной помады, пачка бумажных платков и англо-испанский разговорник. Где же письмо?! Оно оказалось на самом дне, и Оливия наконец выудила его и протянула Дарреллу. — Вот пожалуйста.
Он словно нехотя протянул руку и взял письмо, а Оливия постаралась незаметно подобрать свои вещи с пола и в то же время понаблюдать за выражением лица Даррелла. Это оказалось нелегко, но все же она не упустила мгновения, когда на его лице промелькнуло какое-то странное выражение, прежде чем оно вновь стало гранитно-неприступным. Он положил письмо на полку.
— Дело в том, что Патрик не писал этого письма. Его написал я.
— Вы? Его написали вы? То есть… не хотите ли вы сказать, что он даже не знает о моем приезде?..
— Совершенно верно. Известие о том, что вы приезжаете, я получил вчера, Патрик попал в больницу днем раньше.
Оливии стоило всех сил собраться и не выдать паники, новым приступом скрутившей ее внутренности. Ловушка! Она попала в какую-то хитроумную ловушку. Здесь нет ее отца, письмо прислал этот непонятный и пугающий ее человек… Что от нее хотят?!
— Ваши вещи, сеньорита…
Антонио появился тихо, как привидение, и Оливия вздрогнула, когда он со стуком опустил ее чемодан на пол. Антонио, извиняясь, послал ей широкую голливудскую улыбку, призванную смягчить произведенный эффект.
— Спасибо, Антонио.
— Все в порядке?
Даррелл кивнул, и мужчины обменялись взглядами, смысл которых был доступен только им двоим.
— Рон, я подожду тебя на улице, — сказал Антонио и ушел, послав Оливии на прощание еще одну улыбку.
Она поджала губы. А что, если они сообщники?!
— Вы как будто напуганы.
Эти слова произвели волшебный эффект, послужив катализатором для вспышки гнева. Страх Оливии стремительно улетучился, уступив место злости.
— А вам как будто это нравится! Я хочу знать, что здесь происходит!
— Пат хотел, чтобы вы приехали, и я послал это письмо…
— А сам он не мог его написать?! — набросилась на него Оливия, сразу же забыв свои страхи. И все потому, что внутри рос огромный, как лавина, ком разочарования и боли.
Они уставились друг на друга, как два врага — Оливия была готова в этом поклясться, но хоть убей не могла даже представить причину, по которой Даррелл испытывал к ней подобные негативные чувства. Они же видятся впервые… Если только это не ненависть с первого взгляда. Ведь бывает же любовь с первого взгляда?!
— Я приехала увидеться с Патриком, но пока никто толком не объяснил мне, что здесь происходит!
— Он вам не Патрик, а отец! — проскрипел Даррелл тусклым голосом, который стал на пару градусов холоднее.