Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма
Шрифт:
Из кабачка я вскоре ушла — заболела брюшным тифом и провалялась довольно длительное время в голодовке. Это меня и спасло, как сказал позже доктор. А потом снова вернулась к танцам. Доя заработка даже театральная труппа, почти в полном составе, включая балет, музыкантов и певцов, вынуждена была время от времени заниматься «халтурой». Мы ездили в маленькие поселения, которых было великое множество вокруг Шанхая, туда, где имелись небольшие залы со сценой или просто с дощатыми подмостками. Останавливались в дешевых, довольно неопрятных гостиницах. Танцевали что-нибудь «легонькое», без затей. Летом безумно страдали от жары. До сих пор помню свой зеленый костюм, от которого я вся позеленела — пот тек ручьями. Но это была мелкая неприятность, случались и более крупные. В одном из поселков хулиганы обстреляли сцену из рогатки битым стеклом, только по счастливой случайности никто из нас не поранился.
Впрочем, иногда мы даже балетные постановки показывали, так, например, «Ночь на Лысой горе». И танцевал, можно сказать, первый состав, правда, без особого вдохновения. Помню, как Светланов «беседовал»
59
Светланов Николай Александрович (биографические данные не установлены) — артист балета. Артистическую деятельность начал в 1923 г. в Киевском городском академическом театре. С 1925 выступал в Харбинской опере, с которой трижды выезжал на гастроли в Японию, выступал в Императорском театре в Токио. В Шанхае с 1931 г. Выступал в «Астор-Хаус», «Синдерелле», в балете Сокольского, на сцене кабаре братьев Ткаченко. Никитина Людмила Константиновна (биографические данные не установлены) — артистка балета. В Шанхае с 1932 г выступала в балетной труппе Н.М. Сокольского, а также самостоятельно в сольных танцах и в паре Н.А. Светлановым.
Вскоре от Веры пришло письмо, где она ругала дирекцию на чем свет стоит. Оказывается, узнав, что она по отчеству «Григорьевна», дирекция объявила в афише, что в труппе участвует дочь Григория Распутина, рассчитывая, вероятно, тем самым подогреть интерес публики. Вера возмутилась и пожаловалась властям. После этого инцидента писем от нее долго не было, потом пришло известие, что она вышла замуж за одного англичанина, который как раз разбирал ее «распутинское» дело.
Между тем мой танцевальный статус вырос. Сначала я протанцевала в кордебалете со всеми «лебедями» в «Лебедином озере», потом «Цыганочку» — сольный танец на каком-то празднике богемы. Этот танец мне никто не ставил, он родился сам, по какому-то наитию, когда я услышала «Две гитары», звучавшие среди публики.
Весной 1936 года меня включили в состав балетной труппы, которая отправлялась на гастроли в Японию на праздник цветущей сакуры. В Японии нас поселили в очаровательном местечке, недалеко от города Кобе, причем моей соседкой по номеру в отеле была та самая Зина Эль, которая когда-то помогла мне поставить мой первый акробатический танец Я привезла его и в Японию. Кроме того, я танцевала со всеми русский танец (конечно, и вприсядку) и выученный во время турне — японский (костюмы предоставила дирекция). В свободное время нас возили осматривать окрестности, угощали блюдами национальной кухни, много фотографировали, словом, всячески ублажали. Единственным горем было то, что мой любимый рыжий кот, которого я оставила своим знакомым в Шанхае и из-за которого однажды так обиделся на меня Александр Вертинский [60] , потерялся: ушел и не вернулся.
60
Вертинский Александр Николаевич (19 (по др. данным, 21) марта 1889, Киев - 21 мая 1957, Ленинград, похоронен в Москве) — поэт, певец, композитор, артист. Рано потерял родителей. С 1913 переезжает в Москву; выступал в Театре миниатюр, исполнял короткие юмористические рассказы. Во время Первой мировой войны работал в московском госпитале, потом — в санитарном поезде, где даже делал несложные операции. С 1916 в Москве ежевечерне выступал в программе Петровского театра миниатюр. Здесь пришел успех, граничащий со скандалом. К концу 1917 начал концертировать по стране со своей программой. Осенью 1920 на пароходе вместе со штабом врангелевской армии прибыл в Константинополь. Выступал в кабаре «Черная роза». С заграничным паспортом на имя греческого подданного Александра Вардитиса объездил полмира. В 1925 осел в Париже на 10 лет. В 1934 г. прибыл в Нью-Йорк, с 1935 по 1943 жил в Китае. Пел в кабаре Шанхая и Парижа. В 1943 г. приехал в СССР. За 10 лет творческой деятельности дал свыше трех тысяч концертов. В начале 1950-х гг. снялся в фильме «Заговор обреченных», за роль в котором получил Государственную премию.
Впрочем, в Шанхай я из Японии не вернулась. В Харбине меня ждали родители. Но прежде, на обратном пути, я побывала в моей милой Корее, у Янковских, это всегда было для меня настоящей радостью.
В Харбине мне снова нужно было искать работу. Мама тяжело болела. Мне предложили танцевать в кабаре «Фантазия». На сцене. Один сольный номер и два в ансамбле. Радовалась, что представление заканчивалось не очень поздно. Программу составлял известный танцовщик Серов. Его жена и партнерша, балерина Ольга Манжелей [61] , тоже танцевала там же. Они очень тепло встретили меня. Увы, мои родители так и не смогли смириться с тем, что их дочь танцует в кабаре, ни одного моего номера они так никогда и не видели. Но нужны были деньги на лечение мамы. А мой заработок здесь, в «Фантазии», не мог сравниться с тем, что я получала, когда давала уроки русского языка китайчатам, бегая из одного дома к другому.
61
Серов
В оркестре «Фантазии» работал один симпатичный и очень талантливый пианист — чех Франк Маршек [62] . Он любезно согласился в утреннее время проигрывать для меня музыку, на которую я хотела поставить танец. Эта экзотическая мелодия, она называлась «Табу», меня просто завораживала. Я до сих пор благодарна Франку — это он заставил меня поверить в то, что я сама могу ставить танцы.
Вскоре в отеле «Модерн», где был великолепный зал с большой сценой, организовали театр, между сеансами кинематографа стали показывать танцевальные номера, и я перешла туда, с радостью бросив надоевшие мне репетиции для ансамбля. Именно тогда у меня появились мои авторские сольные выступления — «Табу», «Блюз» (музыку для него написал Франк Маршек), «Джунгли». Что касается последнего, из-за него я лишилась зимнего пальто, так как все сэкономленные деньги потратила на леопардовую шкуру. Моя подруга помогла мне из нее сшить прекрасный костюм для «Джунглей».
62
Маршек Франк — дополнительных сведений не установлено.
Работать в «Модерне» мне очень нравилась. Во время сеансов, когда зрители смотрели кинофильм, мы, ожидая второго выступления, читали, болтали или играли в карты. Директор «Модерна» Иосиф Романович Короть и его жена — Лора Львовна [63] — частенько баловали нас какими-нибудь сладостями. Впрочем, мы и сами тогда уже могли себе позволить послать кого-нибудь, чтобы купить у китайцев замороженные и засахаренные ягоды боярки, нанизанные на длинные палочки, — «тахула» — так их называли уличные разносчики. (Помнится, что я даже бродячего котенка, найденного после спектакля, назвала Тахулой.)
63
Короть Иосиф Романович (1881, Иркутск - 1957 (по др. данным, 1958), Шанхай) — предприниматель. Был младшим, 13-м ребенком в семье. В 1920-х гг. обосновался во Владивостоке, имел собственную типографию. В 1934 зимой через р. Амур перебрался в Китай. В Харбине был владельцем отеля и театра «Модерн». В 1940 уехал в Шанхай. Лора (Лариса) Львовна (урожд. Вишницкая) (5 февраля 1905, Киев - 26 августа 1991, Полтава) — вторая жена И.Р. Коротя. С 1950 по 1954 Л. Л. Короть преподавала русский язык для государственных служащих нового правительства Китая. В 1954 вместе с внучкой Викой Л.Л. Короть депортирована в СССР. И.Р. Короть выехать с семьей не смог, у него случился третий инфаркт, собирался последовать за семьей позже, но умер в Шанхае, в большой бедности. Л.Л. Короть поселилась в Целиноградской области, преподавала английский язык в школе совхоза «Первомайский», позже переехала в Полтаву.
Смешных историй во время работы в «Модерне» тоже случалось немало, и они помнятся до сих пор, наверное, потому, что это была разрядка в нелегкой танцевальной работе. Как-то после игры в подкидного дурака, когда это не очень лестное звание досталось мне и, как было принято в таких случаях, на лоб мне налепили белую бумажку, я по забывчивости так и вышла на сцену. Зал закатился от смеха. Больше всех хохотала Лора Львовна Короть, сидевшая в первом ряду, показывая мне рукой на лоб. Вообще она очень заботливо относилась ко мне, как и ее муж. Они часто приглашали меня к себе (в то время семья жила в здании «Модерна») на обед, на ужин или просто принять ванну, если я выступала с номерами «Джунгли» или «Черная Лулу», так как в этом случае я вымазывала на себя «килограмм» коричневого или черного грима.
Перед каждым новым танцем они неизменно подбадривали меня, когда я мрачно предсказывала свой провал.
Однажды, когда я запаздывала с выходом на сцену из-за того, что не успевала переодеться (это был танец не то пастушка, не то молодого фавна, который я сама поставила на музыку Грига), я нечаянно наступила на длинный загнутый носок тряпичной туфли и растянулась. Дотанцевав кое-как, я устроила громкое рыдание за кулисами, наотрез отказавшись выступать перед вторым сеансом. Кончилось все тем, что самому Коротю, владельцу «Модерна», солидному, довольно известному человеку, пришлось чуть ли не силой выволакивать меня на сцену. Перед этим Ольга Николаевна Туренина, жена нашего постановщика, спешно укоротила мне носки туфель, а девочки-танцовщицы в качестве утешения почти насильно накормили тахулой.
В Харбине я очень подружилась с Лорой Львовной, это была очаровательная, очень чуткая и культурная женщина, я всегда храню добрую память о ней. Увы, из-за досужих скабрезных слухов, которые кто-то распустил в отношении Иосифа Романовича Коротя и меня, увидев нас вместе на конной прогулке (он единственный раз предложил мне проехать на своей лошади, зная мою любовь к верховой езде), с ее стороны возникла некоторая холодность. Подлил масла в огонь еще один случай. Когда в «Модерне» шел мой танец «Джунгли», где я танцевала в леопардовой шкуре, публике было объявлено: «Сейчас вы увидите подругу Тарзана…» Когда я вышла на сцену, кто-то крикнул из зала: «Не знали, что Короть Тарзан». Это, конечно, было пакостно, но и смешно одновременно, так как меньше всего Иосиф Романович был похож на Тарзана: невысокого роста, отнюдь не атлетического сложения, с аккуратной стрижкой.