Одна ночь – Две тайны
Шрифт:
Внезапно она руку мою отпихивает от себя. С остервенением. С сидевшим внутри нее протестом. Света осмеливается показать мне свои зубки.
Характер свой проявляет не к месту.
Но все же он у нее имеется. И это я считаю хорошим знаком.
Пора бы ей уже завязывать быть бесхребетным существом.
– Получается, это было вами спланировано? – ревет она с осуждением, сжимает ладони в кулаки от приступа злости. – Вы увидели во мне жертву и загнали в ловушку с суррогатным материнством, да? А как же те слова о том, что вы не
Больше? Разве я хоть раз позволил себе что-то лишнего? Не посмел бы…
На мой взгляд все, что я делаю для нее сейчас, должно пойти ей на пользу.
Я не обижаю тех, кого обижает жизнь. Я даю ей шанс, который может оказаться последним.
– Я тебя никогда и ни в чем не ущемлю, если ты выполнишь мою просьбу. Ты будешь под моей защитой все то время, пока будешь носить моего ребенка.
– А потом? – всплескивает она руками. – Потом вы как обычно вышвырнете меня!?
Как обычно? Да что она несет?
Монстра из меня какого-то делает.
– Как только контракт будет исполнен, ты сама от меня уйдешь! – понижаю голос. – Ну так что? Вердикт!
Ее буквально терзают сомнения. Пожирают по кусочкам.
Ей больно, неприятно, стыдно. Но это пустяки в сравнении с тем, через что ей приходилось проходить раньше.
Света распрямляет плечи и тогда я наблюдаю в ее взгляде то, чего никак не ожидал увидеть в столь короткий срок – гордость.
В ней проснулась чертова гордость.
Безусловно, в каких-то моментах она приходит на выручку, но в данном случае гордость может стать камнем преткновения. Она может лишить ее последнего шанса.
– Я согласна! – этот уверенный вердикт убеждает меня, что и против гордости можно пойти. – Я принимаю ваши условия. Я стану суррогатной матерью!
Я награждаю ее одобрительным взглядом, поднимаюсь из-за стола и протягиваю ей свою ладонь.
Хватит мучить девчонку. Сейчас ей как никогда требуется спокойствие.
– Раз так, то пойдем, я провожу тебя в комнату, в которой ты будешь жить.
Ни секунды не раздумывая, Света вкладывает свою руку в мою ладонь и я крепко сжимаю ее.
Теперь ты станешь моей самой острой фантазией…
Лишь фантазией…
4. Костыль
Поначалу я думал, что Света сбежит от меня при первой же возможности. Я даже не стал вытаскивать ключи из замочной скважины входной двери, чтобы не усложнять ей побег.
Я погасил во всем доме свет, лег в постель и всю ночь прислушивался к звукам, исходящим из соседней спальни, в которой она обустроилась. А никаких звуков я так и не услышал. Ни единого.
Так и уснул, держа в уме мысль, что я ей тоже нужен.
Она умная девочка. Правда, в силу своей неопытности порой совершает глупые поступки, но она далеко не глупая.
Поутру я заглядываю в ее комнату. Она спит беспробудным сном, зажав пуховое одеяло между ног. Так сладко, что не осмеливаюсь будить.
Я пишу записку
Наказываю Хеннесси охранять нашу гостью, а сам отправляюсь исправить кое-какое недоразумение.
При подъезде к нужному дому я иду на таран, не сбавляя скорости. Поддав газку, машина бампером сносит и без того держащийся на честном слове забор. Он разлетается в щепки. Резко давлю по тормозам и паркуюсь на участке, заваленном всяким хламом, пустыми пивными банками и окурками.
Выхожу из машины, пока кипишь в доме не поднялся. В этот момент на веранде показывается перекошенная в испуге морда "Костыля".
– Пацаны, шухер! Рвите задницы, Молот нагрянул! – орет он дурниной, после чего из дома как тараканы повылазили наркоманы и, шевеля "усами", рассредоточились по углам кто куда.
Мне плевать на остальных. Костыль тут всем заправляет. С него и спрос будет.
Он понимает масштаб надвигающейся на него проблемы и удрать от меня пытается через соседний участок. По усаженному у себя за домом конопляному полю бежит, несмотря на хромоту. Оглядывается на меня из-за плеча, запинается, падает и вновь поднимается. А я преследую его. Позволяю себе идти прогулочным шагом за ним, наблюдая за его предсмертными судорогами. Мой один такой шаг, как его пять.
Я кулаки разминаю. Суставы хрустят, как захрустит его челюсть, когда он будет доставать из своей вонючей пасти последние зубы.
Никуда ведь не убежит от меня. Сопротивление бесполезно.
– Молот, я ничего не делал. Клянусь, я чист как невинная принцесса на горошине! – в панике задыхается он.
Костыль в защитной реакции выставляет на меня руку, в которой не хватает развивающегося белого флага. Он скачет как кузнечик по грядкам, после чего рогом упирается в соседский забор. А он уже не такой хлипкий будет. Не перелезешь, не сломаешь, не пройдешь.
– Молот, я правда завязал со всем. Зуб на мясо даю!
Хнычет он словно девчонка, ногу пытается перебросить через забор, да вот только ростом не удался.
Угнетает он меня.
Минимизирую расстояние между нами. Накрывая его своей тенью, встаю напротив него. Стиснутый кулак выставляю на передовой фланг в знак не совсем добрых намерений.
– Паспорт девчонки у тебя? – цежу я пока что по-доброму.
– Нет. У меня ничего нет! – таращит на меня свои честные-пречестные глаза.
– А если найду? – оскалившись, предоставляю возможность подумать и не рыть себе могилу.
Я делаю обманный замах рукой, которой всего-навсего прохожусь по своим волосам на виске, а Костыль же голову в плечи втягивает, руками от меня закрывается. Вот-вот обоссытся. Барыга всерьез решил, что данный жест – это последнее, что он увидит в своей жизни.
– Какой еще девчонки? Наезд без повода! – лепечет он, лязгая зубами. – Говорю же, ничего у меня нет!
Достало.
Рыкнув, хватаю его за шкирку и дергаю взад-вперед.