Одна ночь меняет все
Шрифт:
Я любил свою машину, потому что это мои руки и мозги управляли ею, а здесь... на высоте десяти тысяч километров над землёй моя судьба была в руках неизвестно кого.
Бог мой, мне на хрен надо пойти закончить лётные курсы, что ли, тогда, может, успокоюсь хоть немного. В случае чего, всегда смогу ворваться в кабину пилотов и посадить самолёт.
Тихо посмеявшись своим нелепым мыслям, я заметил, как зажглась надпись "пристегните ремни". Значит, скоро будем снижаться.
Перелёт от Майами до Джефферсона не такой уж и долгий. Это не над Атлантикой лететь, где воздушных
И по милости Лоры нам пришлось летать в Европу два раза вместо одного. Её вторая старшая сестра выходила замуж, на это действо собиралась вся их большая семья. Пропустить было немыслимо. Так что, вынужденные прервать наше путешествие по Европе, мы прилетели домой на две недели, а теперь ровно на те же самые две недели опаздывали к началу учебного года.
Моя тётка, Элина, организовала нам эту поездку в составе одной из групп юных дарований, что спонсировал её фонд. Я был готов отказаться. Вероятно, кому-то бы деньги фонда пригодились больше, чем мне (связывать свою жизнь с живописью в мои планы не входило), но Лоре уж больно хотелось поехать, да и Элина настаивала. Она часто повторяла "у тебя талант" и "зачем ты зарываешь его в землю", но уже давно я решил, что хочу пойти по стопам отца и стать врачом, а не художником, в соответствии с советами Элины, или юристом, как того хотел сам папа.
В любом случае, у меня был ещё год, чтобы передумать и определиться.
По громкой связи объявили, что самолёт приступает к снижению, и я дотронулся до руки своей девушки.
– Лора, просыпайся.
Она что-то пробормотала в ответ и медленно раскрыла глаза.
– Уже прилетели?
– Почти.
– Так разбудил бы меня уже на земле.
– Двадцать-пятнадцать минут не сыграют роли, - пожал я плечами.
Не хотелось признаваться, что мне не нравилось переживать момент приземления в одиночку, достаточно уже того, что я нервничал весь полёт, в то время как она мирно посапывала в соседнем кресле.
Снова беззвучно зафыркав на самого себя, я подумал, что ещё не хватало вцепиться ей в руку, ища поддержки и безопасности.
– Что-то мне нехорошо, - пробормотала Лора.
– Укачало?
– не без иронии спросил я.
– Нет, по-моему, у меня жар, - никак не отреагировав на мою шутку, ответила она, и я встревожился.
Накрыв ладонью лоб Лоры, я понял, что у неё, и правда, температура.
– Быстрее бы домой, - выдохнула она и закрыла глаза, а я взял её пальчики в свою руку и легонько сжал (нашёлся всё-таки повод).
– Ещё почти час на машине.
– Угу, - кивнула Лора, - а завтра уже на занятия выходить.
– Не ходи.
– Как? Мы пропустили две недели.
И по чьей вине? - приподнял я бровь, но не стал говорить этого вслух.
– Парой дней больше, парой дней меньше - никакой разницы, - уверил я.
– Прости, что разбудил, - добавил через секунду.
А потом самолёт начал разворачиваться над аэропортом, и мой желудок переместился куда-то в область
~ ~
– Эйван, - моя мать, Эйприл, почти задушила меня в объятьях, будто мы не виделись целую вечность, хотя всего какой-то месяц назад я приезжал домой.
– Мам, - приобнял я её и быстро отстранился.
– Где Лора?
– она выглянула на крыльцо, будто в моих правилах было оставлять свою девушку мёрзнуть на улице.
– Дома. Она заболела, и мы сначала заехали к ней, - терпеливо объяснил я.
– Что-то серьёзное?
– с заботой спросила мама.
– Нет, простудилась где-то. В Париже всю последнюю неделю лили дожди.
– Но в Майами ведь тепло.
– Обратная акклиматизация, мам, слышала о такой?
– протянул Ник, бросая ещё пару моих сумок на пол.
– Это последние, Элвис, - он попытался взъерошить мне волосы, но я вовремя уклонился и стукнул его по руке.
– Спасибо, Никки, - передразнил я.
Ник, прищурившись, с угрозой взглянул на меня. О, да, я знал, что "Никки" звучит в тысячу раз обиднее. Каждый раз, называя меня "Элвис", мой братец рисковал услышать в ответ это девчоночье сокращение собственного имени. Видимо, он, и правда, соскучился, раз уже с самого порога начал задирать меня, не задумываясь о последствиях.
С подозрительно невинной улыбочкой он снова подхватил мой багаж, намереваясь отнести его наверх.
– Эй, дальше я сам, - остановил я его.
Зная Ника, можно предположить, что содержимое сумок вполне рискует отправиться в полёт через окно спальни или оказаться не там, где ему надлежит находиться.
– Спасибо, что забрал нас из аэропорта, - кинул я брату.
– Главное – вовремя вспомнить о вежливости, - менторским тоном процедил он.
Не желая по сто раз спускаться, я захватил весь багаж и, пошатываясь под тяжестью сумок, поплёлся к себе в спальню.
Колин, наш старший брат, уехал учиться бизнесу в грёбаный пафосный Дартмуд, так что теперь мы с Ником лишились нашего рассудительного буфера, призванного гасить конфликты.
Ногой открыв дверь своей комнаты, я прошёл на середину, стряхнув с плеча пару спортивных сумок и побросав несколько пакетов следом, подошёл к кровати и, не разуваясь, упал на чистое покрывало.
Ладонью накрыв лицо, большим и указательным пальцами надавил на веки, слегка помассировав их. Чехарда из часовых поясов запутала мой усталый мозг. Мы даже не остались на ночь у Элины, захватили остатки вещей и вылетели домой. Тогда я злился на Лору, которая торопила нас, но сейчас я был ей даже благодарен.
Я соскучился по своей комнате, по своей, а не гостиничной, кровати, по своей семье, в конце концов.
Взглянув на часы - день приближался к вечеру - я понял, что до прихода отца оставалось часа три, если только он не на дежурстве. У него была своя частная практика два раза в неделю, остальное время он посвящал пациентам местной городской больницы.
Хоть этого и очень не хотелось, надо было вставать и разбирать вещи, иначе, как я уже знал по прошлому опыту, они имели все шансы задержаться в чемоданах на несколько недель.