Одна-одинешенька

Шабрье-Ридер Шарлотта

Так как Шарлотта ничего не отвечала, то Кута воскликнула с торжеством, уверенная в своей проницательности:

– Я готова держать пари, что у вас болят зубы! О, это такая ужасная боль – не правда ли?!

Зубная боль была, вероятно, единственным горем, которое здоровой американке пришлось испытать в своей жизни.

– Да, мне очень тяжело!.. Очень тяжело!.. – отозвалась Шарлотта.

Кута так и поняла, что это относилось именно к зубам, и сочувственно сказала:

– Бедная мисс Шарлотта! Вам непременно нужно вырвать его!

И девочка снова принялась за игру, ошибаясь на каждом

шагу.

За Кутой Стэль следовали по обыкновению другие ученицы: Китти Клифтон, Роза Стефенсон, Анни Лукк и так далее. Некоторые тотчас же заметили, что с их учительницей происходит что-то неладное, но не решались спросить ее об этом. Другие же, поглощенные своими собственными заботами или малонаблюдательные, не замечали в Шарлотте никакой перемены. А молодая учительница, продолжая заниматься со своими воспитанницами и поминутно повторяя: «Играйте с большим выражением!.. Громче!.. Тише!..», – между тем думала о матери, о старшем брате и о детях, которые на днях должны были приехать… Да, в этот день миссис Ватсон имела полное право быть недовольной своей учительницей музыки, так как она на этот раз исполняла свои обязанности чисто машинально, совсем не отдаваясь им, как обычно, всей душой. Да, несомненно, этот месяц Шарлотта из своих тридцати франков несколько сантимов получит даром!

Но вот, наконец, звонок к завтраку… Шарлотта решила, что она останется в своей комнате и не сойдет вниз, так как чувствовала, что не в состоянии более сдерживаться и непременно разрыдается. Для содержательницы же пансиона это только на руку, если за завтраком будет одним человеком меньше: останется, по крайней мере, его порция.

В изнеможении молодая девушка бросилась на постель и, уткнувшись головой в подушку, горько заплакала. Сокрушало ее главным образом то, что со смертью матери рушились все ее мечты. Ей жаль было не прошедшего, которое было так незавидно, а того счастливого будущего, которое она рисовала в своем воображении.

К счастью, Шарлотта принадлежала к числу тех сильных натур, которые никогда окончательно не падают духом и не теряют надежды даже в самые критические минуты жизни. Подобно здоровому, сильному растению, у которого взамен каждого упавшего листа тотчас образуется новая почка, Шарлотта после всякого удара судьбы способна была снова воспрянуть духом. Так и теперь мысль о трех сиротках, у которых, кроме нее, никого не было на свете, заставила ее прийти в себя и успокоиться: теперь, более чем когда-либо, ей нужно быть благоразумной и запастись энергией. И, хотя ей это стоило огромных усилий, Шарлотта перестала плакать и принялась за свои обычные дела.

День тянулся бесконечно долго… Перед самым обедом молодая девушка получила телеграмму от брата, который извещал ее, что приедет на следующий день. В то время как ученицы безбожно колотили по клавишам рояля, готовясь к следующему уроку, Шарлотта грустно смотрела в окно и, глядя на дома и дороги, занесенные снегом, падавшим крупными хлопьями, думала о брате: «Какая ужасная погода! Как Гаспару теперь, должно быть, холодно ехать! Как он, вероятно, теперь скучает один!.. Но, слава Богу, скоро, очень скоро он будет здесь, со мной!»

Девушка, кажется, так бы и побежала навстречу старшему брату – ведь они так

давно не виделись! У них не было возможности повидаться друг с другом. А их родственники, у которых жил Гаспар в Германии, не только никогда не выражали желания познакомиться с Шарлоттой, но им даже, по-видимому, и в голову не приходило, что брату, может быть, очень хотелось бы видеть сестру. А время между тем шло, дни проходили за днями…

На другой день после завтрака, когда Шарлотта, по обыкновению, сидела за роялем, в комнату вдруг вошла Флора. Она с таинственным видом подошла к молодой учительнице и, улыбаясь, тихо сказала ей:

– Милая барышня, вас спрашивает какой-то интересный молодой человек! Он дожидается вас в гостиной.

Наконец-то! Наконец-то она увидит своего горячо любимого брата! Правда, прежде, когда они были детьми, Гаспар никогда не был особенно приветлив с ней и, в противоположность многим старшим братьям, заботящимся о своих младших сестрах, доставлял ей много неприятностей. Теперь все это было забыто: Шарлотта горела желанием снова увидеться с братом, с которым не виделась столько лет и с которым теперь, Бог даст, никогда не расстанется!

Глава 5

Брат и сестра

С сильно бьющимся сердцем Шарлотта отворила дверь в гостиную и от волнения на секунду остановилась на пороге. Перед ней возле знаменитой переносной печки стоял высокий изящный молодой человек, с правильными чертами лица, глубокими черными глазами и красиво очерченными, густыми темными бровями. Брата Шарлотты вполне можно было бы назвать красавцем, если бы не угрюмое, неприятное выражение лица, из-за которого внешность молодого человека производила какое-то странное впечатление.

– Милый, дорогой мой! – радостно воскликнула Шарлотта, бросившись к брату. – Как я рада тебя видеть! Ты не можешь себе представить, как мне тяжело было жить одной, без тебя, без мамы!.. Как я счастлива, что мы с тобой опять вместе!.. Бедная наша мама!.. Бедные детки!.. И за что это судьба так наказывает нас?!

И плача, и смеясь в одно и то же время, девушка, не спуская глаз с брата, обнимала его и осыпала поцелуями.

– Как ты изменился! Какой ты стал красивый! – говорила она. – Но я бы тебя все равно узнала: ты так похож на нашу милую маму!.. Страшно подумать, как мы давно с тобой не виделись!..

На ласки сестры Гаспар тоже отвечал поцелуями, хотя далеко не такими горячими. Он вообще, как мы уже говорили выше, был крайне замкнутым и не отличался особенной чувствительностью. Наконец он освободился из объятий сестры и с удрученным видом опустился на стул. Не выпуская его рук из своих, Шарлотта села рядом с ним.

Странное дело! До приезда брата ей казалось, что разговоров у них хватит на несколько дней, а между тем теперь она просто не знала, о чем говорить с ним, и вообще чувствовала себя крайне неловко. Оно, впрочем, и понятно было, так как Гаспар, всегда недовольный и угрюмый, обычно на всех наводил тоску; он способен был заморозить самое горячее сердце. Словом, брат и сестра представляли полную противоположность друг другу: насколько сестра была ласковой, сердечной, впечатлительной и доверчивой, настолько брат был холодным, бесстрастным и скрытным.