Одна откровенная ночь
Шрифт:
Внезапно понимаю, что Миллер произносит написанные им же слова и делаю глубокий вдох, желая остановить его, сказать, что это совсем не обязательно, но замолкаю, когда он кончиками пальцев касается моих губ.
— Оливия Тейлор — ты моя душа. Свет. Причина, по которой я дышу. Никогда в этом не сомневайся. — Его челюсть напряжена, и хотя это сокращенная версия письма, слушая его признание, я еще сильней в нем убеждаюсь. — Молю, будь навеки моей. — Он достает из кармана маленькую коробочку. — Ибо обещаю, что я твой.
Несмотря
— Это мне?
Миллер медленно кивает и садится на корточки, я вторю ему.
— Что это?
Он улыбается, и появляется намек на его столь редкую ямочку.
— Мне нравится твое любопытство.
— Должа ли я ее открыть? — Пальцы тянутся к губам, и я покусываю кончик большого пальца. Меня переполняют всевозможные эмоции, мысли и чувства.
— Видимо, я единственный мужчина, который может утолить твое неуемное любопытство.
Я непринужденно смеюсь, переводя взгляд с коробки на задумчивого Миллера.
— Ты возбуждаешь это любопытство, Миллер, так что мое здравомыслие зависит от того, удовлетворишь ли ты его.
Он заражается моим весельем и кивает на коробочку.
— Открой ее.
Пальцы дрожат, эмоции бьют через край, когда я поднимаю крышку. Осмеливаюсь взглянуть на Миллера и вижу, что взгляд его синих глаз сосредоточен исключительно на мне. Он напряжен. Нервничает. Это состояние передается мне.
Медленно тяну крышку. Дыхание перехватывает. Кольцо.
— Это бриллиант, — шепчет он, — твой камень-талисман.
Я с трудом сглатываю, пробегая взглядом по толстому ободку, который венчает бриллиант в форме овала, окруженный с двух сторон камнями в форме слезинок. Камни поменьше разбросаны по ободку и красиво сверкают. Кольцо отделано белым золотом так, что каждая инкрустированная часть кажется отделенной. Никогда не видела ничего подобного.
— Антикварное? — спрашиваю, переводя взгляд с одного совершенства на другое. Смотрю на него. Он все еще нервничает.
— В стиле модерн, если быть точным.
Улыбаясь, удивленно качаю головой. Он как всегда педантичен.
— Но это кольцо, — решаюсь произнести очевидное. После сегодняшнего Центрального парка, эмоционального накала и письма Миллера, кольцо повергает меня в шок.
Внезапно коробка исчезает, отложенная в сторону. Он перемещается на спину и, взяв меня за руки, притягивает к себе, пока я не встаю на колени между его бедер. Опять опускаюсь на корточки и, затаив дыхание, жду его слов. Вне всяких сомнений они проникнут так же глубоко, как и взгляд кристально синих глаз. Он поднимает коробку и держит ее между нами. Блеск, исходящий
— Вот этот, — он указывает на бриллиант в центре, — олицетворяет нас.
Я закрываю ладонями лицо, не желая, чтобы он вновь увидел слезы, появляющиеся на глазах, но мое уединение длится недолго. Взяв мои руки, он опускает их мне на колени, неспешно кивая головой в знак понимания.
— Этот, — он показывает на камень в форме слезы, расположенный рядом с основным, — я. — Затем пальцем скользит по бриллианту, расположенному симметрично. — Вот этот представляет тебя.
— Миллер, я…
— Шшш. — Он прикладывает палец к моим губам и предупреждающе приподнимает темную бровь. Убедившись, что я выполню его желание и позволю ему закончить, он вновь обращает внимание на кольцо. Мне не остается ничего другого кроме как ждать, пока он не завершит объяснение. Его указательный палец покоится на бриллианте, олицетворяющем меня.
— Этот камень прекрасен. — Подушечка пальца скользит по такому же бриллианту с другой стороны. — Он заставляет сверкать ярче этот. Дополняет его. Но тот, что представляет нас, — он прикасается к центральному камню и поднимает взгляд на мое пылающее лицо, — самый яркий и ослепительный.
Одарив меня присущим только ему ленивым взглядом, Миллер достает из темно-синей бархатной подушки антикварное изделие, пока я веду внутреннюю борьбу, старясь держать себя в руках.
Этот совершенный в своем несовершенстве мужчина намного прекрасней, чем когда-либо признает, но я ценю, что являюсь именно той, кто делает его лучше. И не потому, что пытаюсь его изменить, а потому что Миллер стремится к этому. Ради меня. Он берет кольцо и проводит пальцем по дюжине крошечных камней, расположенных у замысловатой вершины.
— А все остальные сверкающие осколки — пламя, которое мы разжигаем вместе.
Я ожидала, что его слова заденут меня до глубины души. Но не представляла, что произведут настолько сокрушительный эффект.
— Оно идеальное. — Протягиваю руку и глажу Миллера по грубой щеке, ощущая, как внутри зажигаются мерцающие искры.
— Пока нет, — шепчет он, убирая мою руку. Я наблюдаю, как он неторопливо надевает кольцо на безымянный палец моей левой руки. — Теперь идеально. — Неспешно поцеловав кольцо, он прижимается щекой к моей ладони.
Я едва не теряю дар речи. Вот так запросто надел его на безымянный палец. На левой руке. Не хочу нарушать идиллию, но на языке вертится один вопрос.
— Ты просишь выйти за тебя замуж?
От его улыбки захватывает дух, на его щеке вновь появляется ямочка, а на лоб падает непослушная прядь волос. Миллер поднимает меня с колен и усаживает к себе так, что мне приходиться обхватить его спину ногами, пока наши тела не переплетаются.
— Нет, Оливия Тейлор. Я прошу тебя стать моей навечно.