Одна отвергнутая ночь
Шрифт:
Я почти не хочу спрашивать, что именно, да мне это и не нужно, потому что он делает вдох, чтобы продолжить, очевидно, заметив мою неуверенность. Он скажет, хочу я это слышать, или нет.
— Твое тело инстинктивно узнает опасность. Если почувствуешь, как волосы встают дыбом, плечи напрягаются, или просто дрожь внутри — беги, — окошко закрывается, и серьезное выражение Уильяма исчезает из виду, оставляя меня палиться на тротуар, ощутив поразительный эффект от этих ледяных слов.
Глава 5
Нан
— Восхитительно, — Грегори нарушает неловкую тишину, показательно облизывая пальцы. — Вам стоит открыть кондитерскую.
— Пфф! — восклицает Нан. — Может, и надо было, двадцать лет назад, — она отворачивается к раковине и включает кран. Я благодарна за передышку.
Джордж пухлым пальцем тянется к тарелке с пирогом, собирая излишки лимонной начинки, и Нан, будто почувствовав что-то неладное, разворачивается в нашу сторону.
— Джордж! — шлепает его своим фартуком. — Где твои манеры?
— Прости, Жозефина, — он садится ровно, как нашкодивший мальчишка, и с бесстрастным выражением лица опускает руки на колени.
Грегори ударяет меня под столом, кивая в сторону Нан, и я вижу, как она качает головой, глядя на престарелого мальчишку. Мы оба сдерживаем смех, а потом Джордж нахально подмигивает нам, так что контролировать себя становится уже невозможно. Мы вместе хихикаем, получая от Нан неодобрительный взгляд, а потом она поворачивается обратно к раковине, и снова Джордж подмигивает.
— Джордж, ты готов помочь бабуле встряхнуть танцевальный зал? — спрашиваю я, сдерживая смех, прежде чем меня отчитают в пух и прах. Старик Джордж кажется гораздо более энергичным в коричневом костюме, хотя галстук горчичного цвета под вопросом.
— Жозефине не нужна помощь, чтобы тряхнуть стариной, — отвечает он, оборачиваясь и глядя на спину моей бабушки. — Она и сама хорошо может зажечь, как ты это называешь, — Нан не отвечает и не оборачивается, хотя и улыбается, я это точно знаю.
— Она хочет научить тебя соблазнительно двигаться, — злорадствую, под столом ударяя Грегори, но тут же отдергиваю ногу, потому что Нан так молниеносно разворачивается, что
— Замечательно выглядишь, бабуля, — говорю я.
Презрительное выражение лица исчезает в тот же момент, и она с улыбкой опускает взгляд.
— Спасибо, милая.
— Что значит «двигаться соблазнительно»? — спрашивает Джордж, глядя на бабулю, явно сбитый с толку. Мне нравится искренний румянец, что появляется на ее щеках.
— Это танец, Джордж, — бросает мне бабуля предупреждающий взгляд, только он исчезает, как только она замечает мою широкую улыбку. — Я тебя научу.
Чуть не падаю со стула, когда в голове возникает картинка Джорджа и Нан, пустившихся вразнос.
— Что такого смешного? — спрашивает Джордж, хмурым взглядом окидывая кухню. — Так и знал, — фыркает он, снова подбирая пальцем лимонный крем с пирога. На этот раз Нан его не останавливает. Она слишком занята, смеясь на всю кухню.
— Я могу надеть сексуальные трусики, — шутит она, тем самым заставляя нас с Грегори покатываться со смеху.
— Оо, крошечные штуковины? — глаза Джорджа сияют. — Да, прошу!
— Джордж! — вопит Нан.
— Фу, ну пожалуйста, прекратите! — Грегори хватает меня для поддержки, но валится прямо на пол, утаскивая меня за собой. Мы, безостановочно смеясь, бьемся в истерике. — Они прозрачные?
— Нет, кожаные, — улыбается бабуля. — С прорезью.
Я давлюсь от смеха, кашляя на весь стол, а у Джорджа такой вид, как будто его вот-вот хватит удар. Но он берет себя в руки и поднимает газету, используя ее как щит, закрывая лицо.
— А у вас коварные помыслы, Жозефина Тейлор.
— Так и есть, — усмехается Грегори, мимолетно мне подмигивая.
Мы все берем себя в руки, и я вздыхаю, снова начиная ковырять свой пирог. А потом я начинаю волноваться, потому что слышу вздох Нан — долгий, тот самый, который может значить только одно: то, что она скажет, мне не понравится.
— Почему бы тебе не развеяться с Грегори?
Вжимаюсь в стул, снова чувствуя на себе пристальные взгляды трех пар глаз. И тоска вернулась.
— Да, давай же, Ливи, — вмешивается мой друг, несильно ударяя меня по плечу. — Пойдем в обычный бар.
— Видишь! — визжит Нан. — Как это мило! Он даже хочет пожертвовать ночью страсти для твоей пользы.
Я выдыхаю. Грегори смеется, а Джордж фыркает. Он обожает Грегори. Но отказывается признавать его сексуальные предпочтения. Не то чтобы дело в Грегори, думаю, это скорее в силу возраста. К слову, Грегори слишком сильно подтрунивает на эту тему, и когда он делает глубокий вдох, я тут же понимаю, что последует дальше.