Одна помолвка на троих
Шрифт:
Глебу надоело слушать их препирательства, он выпрямился во весь рост, шагнул из кустов на газон и громко кашлянул. Кареткина обернулась, увидела его и мгновенно позеленела.
– Глеб Аркадьевич! – пискнула она своим обычным голосом и вдруг, совершенно неожиданно, сорвалась с места и рванула через двор к арке.
– Куда? – крикнул Глеб. – А ну стой!
Однако его крик подстегнул ее, словно хлыст кобылку. Кареткина замахала на бегу руками и скрылась из виду. Ее машина так и осталась стоять с распахнутой дверцей.
Потеряв
– Ну ты и сволочь, – процедил он сквозь зубы.
– Это с какой стати я сволочь, а? – воинственно отозвался Роман и, швырнув торт и цветы на капот красной машины, расправил грудь: – В морду захотел?
– Это тебе надо морду набить. За подлость.
– Какую подлость? Чего ты лезешь не в свои дела, козел? Я Агатин жених, понял? А ты кто такой?
– Ее знакомый, который намерен немедленно рассказать ей о том, за какого мерзавца она собирается замуж.
– Только попробуй вякнуть – я из тебя душу вышибу! – оскалился Роман.
Как раз в этот самый момент Агата вышла из офиса и стала грациозно спускаться по ступенькам. Заметив ее, Глеб на секунду отвел глаза от своего собеседника, и тот, недолго думая, широко размахнулся. К счастью, реакция у Глебы была неплохая. Почувствовав движение воздуха где-то возле правого уха, он резко отпрянул, потом быстро развернулся и с честью отразил коварный выпад. Роман гнусно усмехнулся и тут же снова ринулся на него с кулаками. И тогда Глеб не стал церемониться. Он коротко замахнулся и нанес противнику такой сокрушительный удар в челюсть, что тот взмыл вверх сантиметров на двадцать, а потом шмякнулся об асфальт брюхом вниз, распластавшись на нем, как жаба.
Потерев руку, Глеб отыскал глазами Агату. Та стояла возле крыльца и с ужасом наблюдала за дракой.
– Привет! – крикнул ей Глеб и криво улыбнулся.
Агата вышла из ступора и быстро побежала к месту происшествия, не сводя при этом глаз с распростертого на земле жениха.
– Что тут происходит? – воскликнула она, приблизившись к Роману и потянув его за локоть. – Вы совсем спятили?
– Этот тип сам напросился, – проворчал Глеб, после чего схватил поверженного врага за шиворот и одним рывком поставил на ноги.
На асфальте остался лежать небольшой листок бумаги. Глеб машинально подобрал его и сунул в карман.
– Боже мой! – воскликнула между тем Агата, рассматривая расквашенный нос жениха. – Он же истекает кровью!
Стрыкин в самом деле сильно поранился. На лбу его красовалась лохматая рваная рана, глаза были мутными, а ноги подкашивались.
– Возможно, у него даже сотрясение мозга, – продолжала причитать Агата. – Придется везти его в больницу. Сейчас же! Нет, погодите, в соседнем дворе, кажется, есть травмпункт. Роману нужно сделать укол от столбняка. Глеб, помоги мне довести его до доктора, слышишь?
Хотя у Глеба не было ни малейшего желания помогать
– Что ты вообще здесь делаешь? Почему вы с Романом подрались? – допытывалась Агата, семеня рядом и на ходу пытаясь прикладывать к ране салфетку. – Чем ты его разозлил? Я же видела, как он замахнулся.
– Слава богу, что ты это видела, – пробурчал Глеб.
Его душу раздирало на части. Он был до смерти рад видеть Агату, но эта радость не сулила ему ничего хорошего. Она означала, что, когда они в прошлый раз набросились друг на друга с поцелуями, адреналин тут был совершенно ни при чем. И с этим придется считаться.
Кроме того, как бы благородны ни были его намерения, сейчас он совершенно не был готов выступать в роли разоблачителя и рассказывать о том, что жених Агаты спелся с ее же лучшей подругой. Пусть Кареткина с Романом сами отвечают за себя. А он просто будет рядом, чтобы в нужный момент подставить плечо.
Подумав про плечо, Глеб едва не заскрежетал зубами. Как он его подставит? У него ведь скоро свадьба! И медовый месяц они с молодой женой проведут в Европе. Но если даже они не уедут в Европу, что изменится? Он бросит Дану одну и побежит утешать Агату? И чем тогда он лучше Романа?
Агата между тем тоже занималась самоедством. «Боже мой, я, оказывается, совсем себя не знаю, – переживала она, поддерживая Романа под локоть и отчаянно кусая губы. – Мой жених в ужасном состоянии, а меня всю трясет от восторга и желания! И кого же я желаю? Парня, для которого постоянство – пустой звук. Того, кто меняет девушек как перчатки. Конечно, я могу начать себя обманывать, уговаривать, что ко мне он испытывает нечто гораздо большее, чем к своим подружкам… Но ведь это чушь собачья! Такие, как он, никогда не меняются».
Из травмпункта Романа прямиком отправили в больницу. Агата и Глеб поехали вслед за «скорой» и ждали в приемном покое, пока им не сообщили, что с гражданином Стрыкиным все будет в порядке, но на денек его оставят под присмотром врачей.
– Если бы ты только знал, что наделал! – простонала Агата, когда они вновь сели в машину Глеба. – Как я буду объясняться с бабушкой? Что ей скажу? Что случился форс-мажор и мне нужно спасать традесканции?!
– Кто такие традесканции? – полюбопытствовал Глеб.
Сидеть рядом с Агатой и вести себя как пай-мальчик было очень трудно.
– Какая разница! Это так несправедливо по отношению ко мне! Ты так и не сказал мне, с какой стати вы с Романом подрались?
– Было с какой.
– Ты решил влезть в мою личную жизнь?
– Это теперь и моя личная жизнь. У нас с тобой, между прочим, роман.
– Наш роман продолжался ровно полтора часа!
– У коротких романов долгое послевкусие, – ответил Глеб.
– Что ты ему сказал? Ведь он почему-то захотел тебя ударить!