Одна против зомби
Шрифт:
Дальше писалось о том, что выгодно отличает творог от прочей белковой пищи растительного и животного происхождения. Но дочитать сей опус до конца мне было не суждено, ибо…
…Широкие двери столовки с грохотом распахнулись. И в нее ворвалась целая толпа исконных врагов всякого страхового агента — местных охранников. У одного из них я с ужасом заметила наручники, а у другого толстую резиновую палку.
Мое богатое воображение тут же предоставило внутреннему взору картину: вишу на наручниках на
Морды нагло вторгнувшихся в столовку субъектов носили на себе печать Тьмы.
Наполненные ею под давлением в сотни тысяч марсианских атмосфер безумные от ярости глаза посланцев Зла были прищурены. Видимо, чтобы не дать переполнявшей их стекловидные тела силе ненависти разорвать склеру и вытечь из глазниц на пол.
Мощные бульдожьи челюсти охранников злобно щурились на меня крепкими зубами, которыми враз можно было перекусить мою бедренную кость.
А нагло выдвинутые вперед подбородки моих гонителей, словно высеченные из камня пьяным карикатуристом, телепатически взывали ко мне: «Чего ждешь!? Приласкай нас ломиком или хотя бы обрезком ржавой трубы».
Даже волосы на башке у моих преследователей не лежали ровно, как у мирных обывателей, а топорщились плесневелой щетиной среди овальных проплешин, придавая моим преследователям вид любимых питомцев доброго доктора Франкенштейна.
Охранники разошлись по залу, беря меня в кольцо. Действовали они быстро и бесшумно. Единственное, что я слышала — это хруст разминаемых ими толстых пальцев их медвежьих лапищ, каждой из которых можно было за минуту удушить до десятка дездемон, да еще бы времени и на пару гамлетов хватило бы.
Я сжала кулаки и пригнулась к полу, готовясь принять свой последний в этой жизни бой. Понятно, что против такой своры у меня нет шансов. Но хотя бы пару из них я на Тот Свет с собой прихвачу.
«Ты дура, Ника! — прошелестел внутри моего черепа голос здравого смысла. — На кой хрен тебе эта кабацкая драка и удары подносом по жбану!? Делай ноги, пока их тебе не переломали!»
Мой внутренний голос почти всегда давал мне мудрые советы. Я их, конечно, не слушалась, поэтому и попадала постоянно в передряги.
А вот на этот раз я решила послушаться внутреннего голоса.
Ведь, и в самом-то деле, ну на кой фиг мне бесплатно забитой ногами умирать на полу пусть и вполне себе чистенькой и комфортабельной столовки? Оно мне надо? Оно вам, сестрицы, надо? Оно даже Джеки Чану со Стивом Сигалом ни хрена не нужно! А уж они-то еще те любители расквасить носы и переломать руки-ноги плохим парням.
Я, не отрывая настороженного взгляда от окружающих меня гоблинов, начала отступать. К кухне. Затем
Нет, я вовсе не собиралась запереться в винном складе. Наоборот, мой план военных действий предусматривал неожиданную для противника контратаку.
Ее главным орудием должна была стать находящаяся у двери подсобки с бухлом большая стальная тележища набитая кастрюлями, мелкими блюдцами, кружками, ложками-вилками и прочими салатницами, а также пустыми термосами и алюминиевыми канистрами.
Гонимая алкогольными парами и адреналиновыми впрысками я за одно мгновение ухитрилась взлететь на второй этаж кухни.
Там я выкатила вышеупомянутую тележку на пандус, сильными толчками разогнала свой «болид» до бешеной скорости и запрыгнула на все эти кастрюли и канистры.
Оттуда я крикнула голосом ангела, вещающему прогрессивной общественности, что Страшный Суд уже начался и поздно записываться в натуралы и сдавать бабки в приходскую кассу:
— Побереги-и-и-сь, крысы тыловые! Зашибу-у-у-у!
Моя «колесница смерти» с ужасным грохотом промчалась через зал с застывшими в растерянности гоблинами, круша на своем победоносном пути столы и стулья и стирая в пыль падающую под колеса посуду, и выехала в коридор через двери.
Правда, не через те, что были распахнута, а через запасные, которые никто не открывал. Но закрыты они были до тех пор, пока в них не ударил стальной таран «колесницы смерти».
Двери — в щепки! Тележка — на бок! Ее содержимое — на пол! Я — на свободе!
А охранники остались с носом. Страшно и представить, что они со мной сделают, коли заловят. Ясно, что убивать мою тушку будут долго и мучительно. Вероятно, над ней многажды надругаются — не исключено, даже над мертвой.
Глава 4. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Одна из стен коридора, по которому я шла, была сделана из прозрачного стекла. Сквозь оное я увидела зал, где кипела обычная офисная работа — за компами пахали сотрудники «ИNФЕRNО», отделенные друг от друга невысокими перегородками.
Скорее всего, это был отдел планирования, поскольку стены зала были увешаны всякой шнягой, посвященной тендерам, расчетам стоимости того или иного проекта, а также аналитическими таблицами и графиками.
На одной из таких таблиц озаглавленной «Согласование разработки рабочей документации для зарубежных партнеров и дочерних кампаний и осуществление контроля их соблюдения», чья-то шаловливая рука написала зеленым маркером: «Федька, чертяка! Где варшавский филиал, чучело?!».
Любопытство, говорят, сгубило кошку. Но каждая женщина — кошка, если она, конечно, не сука.
Вот и я как самая настоящая из женщин не могла не полюбопытствовать, а чем там занимаются на своих рабочих местах загадочные обитатели таинственного «ИNФЕRNО».