Одна судьба
Шрифт:
— Я постучал, а потом, когда никто не ответил мне, забеспокоился.
— С каких пор ты беспокоишься за нас?
Грязные почти до самого колена ноги, тонкая полоска серых трусиков, рубашка и свободная белая футболка. Она выглядела так вызывающе сексуально на той вечеринке в Рузвельт Хотел. Так притягательно и изящно у него на вилле. Но ему нравится то, что он видит сейчас — такая простая и милая Алекс с растрепанным пучком темных волос на плече. Ей идет быть всякой, но
— Будем ссориться и дальше?
— Нет!
Алекс идет к двери, стремительно сокращая расстояние между ними, и Раф думает, что вот сейчас она захлопнет дверь перед ним и можно отправляться домой, или брать ее тараном, или хватать женщину и заставить выслушать его. Рафаэль бы не стал ее заставлять ни тогда, ни сейчас. Что-то между ними есть или нет ничего вообще. Но вместо этого Алекс бросается к нему на шею, обнимает, пристав на цыпочки.
— Я так ждала тебя, — она прижимается своей щекой к его, выдыхая надтреснуто. — Не надо ссор, просто выслушай меня.
Он думал начать с объяснений, с новостей, с рассказа о преследовании Дерека и момента, как они уничтожили его. Хотел объяснить, что всему виной обстоятельства и что теперь она может спать спокойно, не ждать, что кто-нибудь выпрыгнет из кустов или ворвется в дом в поисках Анны.
— Прости меня! Пожалуйста! За все, что наговорила тебе! Прости меня! Бога ради! Я не хотела верить, что ты мертв. Все ждала, когда ты перестанешь злиться на меня и появишься.
Теперь это оказалось не нужно, потому что не надо было строить мостов. Ее сбивчивые объяснения, извинения, признания делают это вместо него.
— Но тебя все не было! — шепчет она, проводя по его волосам и перебирая их пряди. — Я не могла поверить, что сказала тебе, что ты не нужен мне, что я отпустила вот так просто! Ругала, что не дала выговориться у тебя дома.
Раф прижимает ее к себе так крепко, что слышно, как трещат ее ребра. Он не может сдержать тяжелого и вместе облегченного вздоха. Алекс охает, но и сама тянет его к себе, не протестуя, не пытаясь вырваться, продолжая повторять бесконечное «прости».
— А на самом деле?
Он отстраняет ее от себя, смотрит в лицо, в эти потрясающей красоты глаза, вытирает мокрые щеки пальцами. Она проводит по его щеке, останавливается на виске, а потом проводит по брови.
— Я никогда не забывала тебя, единорог.
— Алекс, не играй со мной.
Он хочет услышать главное, но самая желанная женщина в его руках весело блестит глазами, сминает губы, таким образом пряча улыбку, чертит по нижней губе острыми клыками. Такой любимый жест, такой выводящий из себя и «заражающий» ответной улыбкой.
— По-настоящему я никогда не верила в силу твоего отстойного гипноза.
— Дарресон!
Она поджимает
— Мама? Дай мне мои очки?
Анна шлепает дому в своих смешных тапках, что крякают, впитав воду из душа.
— Это мое ненасытное…
— Алекс!
Он зажимает ей рот, но она почти тут же высвобождается.
— Познакомь меня с дочерью, пожалуйста.
— …до внимания чадо! Ты правда думал, что я назову ее так?
Она смеется, выскальзывая из его рук. Направляясь к застывшей в коридоре Анне, поплотнее затягивая на ней полотенце.
— Пойдем переодеваться.
Она закутана в полотенце и у нее чалма на голове. Она совсем, как взрослая. В этом образе и даже позе. Ей и в самом деле не хватает солнечных очков, чтобы воссоздать образ какой-нибудь киношной дивы. Но у нее настороженный взгляд.
— Я сейчас. Кто он? Он твой друг?
Алекс кивает, проговаривая одними губами одно единственное слово «лучший».
— Минута, а потом ты идешь одеваться.
Алекс оглядывается на Рафа, а потом смотрит на Анну решая, что им нужно присмотреться к друг другу наедине, без лишней заботы и внимания.
— А ты кто?
— Рафаэль.
Она удерживает чалму из полотенца, а потом оглядывается по сторонам, видимо в поиске тех самых очков.
— Я друг твоей мамы.
— У моей мамы уже есть друг.
— Друзья не бывают лишними, правда?
Раф остается на месте, глядя как ребенок перемещается по гостиной, заглядывая под подушки и под мебель. Она не отвечает на его последний вопрос и видно, что смущается, отвлекаясь на другие очень важные дела. Он так и видит в этом Алекс.
— Это ты привез мне Бобу?
Она ходит по небольшой гостиной, пока Алекс в соседней комнате шумит ящиками и дверями шкафов.
— Да. Мне сказали, что он твой лучший друг.
Раф проходит в дом. Время не желает убыстряться, а течет медленно-медленно, позволяя разглядеть юную кокетку. Она очень напоминает ему Алекс.
— Анна! Минута прошла.
Она подбегает к нему и манит к себе маленьким пальцем, Раф присаживается, гадая во что выльется этот жест. Он улыбается про себя, потому что Анна еще ребенок, но ведет себя и по-детски, и по-взрослому одновременно.
— Почему я не видела тебя раньше?
Алекс стоит в дверях детской и смотрит в их сторону.
— Я договорился с маркизом, — начинает Раф, — он должен был присматривать за тобой и мамой пока я искал одного очень нехорошего человека.
— Он такой же как Черная Борода?