Одна тайная ставка

Полякова Татьяна Викторовна

– Я хочу знать все об этом сне. В мельчайших деталях, – твердо произнесла я.

– Что ж, – нахмурился Лазарь. – Постараюсь рассказать все, что помню. Это было одно из таких сновидений, участником которого ты будто бы не являешься, наблюдая за происходящим со стороны. Двое мужчин томились в ожидании, измеряя шагами тесную комнату. Помещение было на цокольном этаже – узкие окна располагались высоко. В лучах света, которые

через них пробивались, можно было разглядеть летающие в воздухе частички пыли. Тишина была звенящей, давящей. Наконец появился еще один мужчина. Он возник будто бы из-под земли, словно ниоткуда. Взял и появился. Один из тех, что уже ждал в комнате, обратился к нему по имени.

– Юрий? – прошептала я.

– Да.

– Юрий пожал обоим присутствующим руки и начал рассказ. Точнее, доклад. Да, он отчитывался.

– О чем?

– О проделанной работе, выполнении задания. Пожалуй, так.

– А точнее? – Я умоляюще смотрела на Лазаря.

– Не помню. Рад бы сам восстановить детали, но в голове лишь общая картинка.

– Так. А дальше?

– Они были довольны. Те двое.

– Откуда взялись цифры и слово «тайна»?

– Это я заметил на листке бумаги, который был у Юрия.

– Он показал его мужчинам? – догадалась я.

– Мне кажется, это они дали ему ту записку. Но точно сказать затрудняюсь. – Лазарь вздохнул. – Татьяна, ты же знаешь, все мои заметки на стене, мои сны – это отголоски прошлой жизни.

– Знаю, – согласилась я. – Только в той записи есть эхо и моего прошлого.

– Что ты имеешь в виду?

Лазарь был удивлен. Его реакция выглядела вполне искренней.

– Тебе известно мое отчество. Мой отец, Юрий, никогда не звал меня Татьяной. Для него я всегда была Тайной. А те цифры – это шифр, который он сообщил мне незадолго до того, как навсегда исчезнуть.

В кухне повисла тишина, подобная той, которую описывал Лазарь, рассказывая о своем сне: гнетущая и почти осязаемая. Никто не спешил ее нарушить. Я смотрела на пар, поднимавшийся густым облаком из моей кружки.

– Выходит, ты был знаком с моим отцом. – Слова давались мне с трудом. – Другого объяснения у меня нет.

– Ты же знаешь, – печально произнес он. – Я не помню.

– Знаю, – кивнула я.

Поверить ему до конца я все-таки не могла.

– Не исключено, что мы никогда не встречались с ним, а то, что я увидел во сне, – лишь проекция чьего-то рассказа, когда-то услышанного

мной.

– И что мне делать? Ждать, когда ты что-нибудь вспомнишь?

– Жить настоящим.

Он подошел ко мне со спины и принялся аккуратно массировать плечи.

– Именно так живу я, – проговорил он. – Сегодняшним днем. Что еще остается человеку, чье прошлое погребено в закоулках сознания?

– Искать. – Я развернулась и посмотрела ему в глаза. – Заниматься поиском истины.

– Иногда всей правды лучше не знать.

– Хотела бы я рассуждать так же.

Больше в тот день мы к этому вопросу не возвращались. Как и на следующий. Вечером в воскресенье Лазарь уехал. Я долго сидела напротив елки, заботливо водруженной им в комнате. Макушку пришлось подрезать. Игрушки, как и обещал, он купил. Красные шары с золотистыми бантами сейчас напоминали мне капли крови. Зловещие бурые пятна в зелени еловых веток. Будто мое израненное сознание представало передо мной во всей красе. Лишь тонкий, едва уловимый запах хвои напоминал, что это всего лишь новогоднее дерево.

Уже на следующее утро мне позвонил Виктор.

– Представляешь, Юрий Свиридов не просто учился в нашем университете, он был студентом моей бабули!

Я смотрела на стену напротив, не в силах издать ни звука.

– Это ведь твой отец?

– Кажется, да.

– Вот ведь совпадение! – непонятно чему обрадовался он.

Я поспешила прервать разговор и проститься. Подошла к елке и с силой сдернула с нее глянцевый шар. Он упал на пол и покатился, издавая глухой звук. В ту секунду я жалела, что пластик не может легко разбиться, подобно стеклу.

Я подошла к игрушке, наступила на нее тапкой и с силой прижала к полу. Раздался характерный хруст. Мне стало легче. Значит, это именно то, что нужно мне сегодня. Жить моментом и наслаждаться тем, что хоть что-то находится под моим контролем. А еще нести ответственность за поступки. Ведь по-другому я не могу. Я принесла щетку и собрала осколки в совок.

По дороге на работу я отправила в бак пакет с мусором, там же был и битый пластик от елочного украшения. Теперь на елке на одну кровоточащую рану меньше. Значит, и мое сознание немного очистилось, просветлело.

Но было ли это действительно моим желанием или искусно навязанным мне извне? В тот день для меня это осталось тайной.