Одна женщина и много мужчин
Шрифт:
Но мне почему-то казалось, что товара у Цыгана нет. А ему нужно вернуть назад хотя бы что-то одно – или товар, или деньги. В идеале, конечно, и то и другое сразу.
Внезапно зазвонила моя трубка. Ну кому я там еще понадобилась?
Вот кого-кого я никак не ожидала услышать, так это директора нашего основного склада. Меня просили срочно приехать. Телевизоры из Японии, которые шли на «Фортуне» до Хельсинки, пришли в автофургоне в Петербург вчера вечером, и Стас должен был сегодня, в субботу, выйти на работу, чтобы ими заниматься. Он и занимался. Проверял и перепроверял, звонил в Хельсинки, в «Пeккa OY», еще кому-то.
На «Фортуне»
Нет, кто-то, конечно, знал, а почетную миссию по выяснению этих личностей, пожалуй, придется взять на себя мне.
Я сорвалась из хором Юрия Леонидовича, оставив его с Храпом и Расторгуевым, который вначале вызвался меня сопровождать, но, только выступив с предложением, понял, что погорячился: он явно был бы лишним на нашем складе.
Я решила, что позвоню Ивану Ивановичу из машины. Если он еще не встречался с капитаном «Фортуны», заставлю его покинуть гостиничный номер и отправиться на поиски. А вообще-то, пожалуй, ребятам придется сделать это в любом случае.
Глава 19
20 сентября, суббота. Вечер
Я прыгнула в машину и понеслась на склад. Конечно, я не успела задать Цыгану все вопросы, которые меня интересовали. Я думала, что впереди нас ждет долгий вечер, и не торопилась. Кто же знал, что придется вот так срываться с места? Но я еще успею, ведь, по большому счету, у меня не горит. Я могу вообще никогда не узнать, все ли деньги в «дипломате», который я увела из Маринкиной квартиры, фальшивые. Главное, что их берут в обменных пунктах и магазинах. Кое-что уже потрачено, кое-что переведено в валюту – ту, что принес Расторгуев. Новой денежной партии не ожидается. То есть в принципе я могу и не знать точных ответов, хотя опять же любопытно… Но это подождет. И что там со стволом, который Маринкина мать отдала Расторгуеву? И Шубаков в понедельник обязательно припрется. Как себя вести с ним?
Еще другой вопрос: кому принадлежит «бандитский домище» на берегу озера за поселком, где стоит дом Аллы Могильной? Явно кому-то из шубаковских или их товарищей. Нужно мне это знать? Вообще-то да. Как в дальнейшем сложатся отношения «Техники-сервис» и мои лично с Шубаковым и другими «красными шапочками»? Будет ли мне выставлен какой-нибудь ультиматум? Эх, откупиться бы от этой «крыши» и перейти под крылышко к Цыгану… Но захочет ли Сеня? Скорее всего не захочет. Хотя на данный момент у него отношения с Шубаковым и K° не самые лучшие. Заподозрили его в темных махинациях… В крысятничестве. Почему он так не хотел, чтобы группа выезжала для встречи с капитаном «Фортуны»? И как мне все-таки вести себя с Шубаковым? Мне лично?
Может, мне самой предложить генеральному сменить «красных шапочек» на вора в законе Цыгана? Тем более Юрий Леонидович жаждет видеть нас под собой и уже предлагал это, так сказать, в официальном порядке. Две недели назад Сеня не захотел принять деловое предложение, тут же Шубакова высвистал, а вот как сейчас будет? Очень даже может согласиться. Мало ли что там Цыган с Шубаковым утрясали…
Но вначале надо поговорить с Сеней. Сказать ему: давай сменим «крышу». Поорет, ногами потопает, кулаками потрясет, но, по крайней мере, меня выслушает. Не зря же мы бок о бок двенадцать лет проработали. Шубаковы, Цыганы и прочие уходят, меняются, их отстреливают, сажают, а мы остаемся. Работаем-то мы. А потом уже будем говорить с Шубаковым. Задавать конкретный вопрос: сколько в качестве отступных? Или вначале с Цыганом. Или с обоими сразу.
А Сеня приедет сегодня на склад? Я взглянула на часы. Нет, наверное, уже напился. И зачем ему ехать, если есть Сашенька – в смысле я, которая сорвется с места в субботний вечер, от деток-школьников, из постели любовника, несмотря на командировки и перелеты через половину земного шара. Как же – Семен Григорьевич ведь главный хозяин, а у Сашеньки хоть и есть пятнадцать процентов, но тем не менее. Подчиненная. Вот и работай.
А вообще-то я ему позвоню. Нечего на боку лежать. Пусть встряхнется немного. Фирма-то чья, собственно говоря? Должен за дело переживать или как?
Я набрала Сенин домашний. Трубку сняла Анна Львовна, единственная законная супруга на протяжении вот уже… тридцати? тридцати пяти? – лет. Я представилась.
– Ох, Сашенька, – запричитала Анна Львовна, вообще склонная к гиперболизации, – у него сердце болит. Я сейчас только что капель накапала. Лежит.
– Анна Львовна, – спокойным голосом обратилась я к Сениной жене, – очень вас прошу, скажите: пьян или нет?
– В самом деле сердце прихватило, – вздохнула она. – Шубаков ваш недавно приезжал. Отбыл уже. Семена Григорьевича и прихватило. Хотел напиться, но не успел.
Я услышала в трубке всхлипы.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала я.
Так, значит, Шубаков приезжал к Сене? На меня ябедничал? Нет, из-за меня у Сени сердечного приступа не было бы, несмотря на всю его пылкую любовь к моей особе. Здесь что-то другое…
– Анна Львовна, о чем они говорили?
– Не знаю, Саша. Орали оба. У него в кабинете сидели и орали. Дверь закрыли плотно. Вы же знаете: у нас слышимость не как в новых домах, да и я на кухню ушла. Только голоса слышала. Шубаков уехал злой как черт. Весь красный, потный, глазами своими раскосыми молнии метал, а мой… Сашенька, что там у вас происходит?
– Неприятности, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Он спит?
– Лежит. Не хотелось бы беспокоить…
– Передайте, пожалуйста, что я, возможно, подъеду завтра. Предварительно позвоню.
– Конечно, приезжайте, Сашенька, если нужно. Только вот волновать бы его не хотелось… А неприятности серьезные?
Теперь пришел мой черед вздыхать.
– Да, – сказала я.
– О господи! Сколько раз ему говорила! Сколько раз! А он не слушает! Сашенька, хоть вы скажите! А он все: деньги надо зарабатывать, деньги… И переживает из-за всего… Вы же знаете, какой он… Я все время говорю: ты, Сеня, поспокойнее, не надо так… А он… Сашенька, вы дома, если что?