Одна женщина и много мужчин
Шрифт:
– Нет, я из машины звоню.
– Из машины? Ах да, теперь же у вас у всех мобильные телефоны. Не то что раньше жили. Да и вредные они, я тут читала. Но куда звонить, если что? На этот ваш телефон?
Интересно, что она имеет в виду под «если что»? Я не стала это уточнять и ответила:
– Я еду на склад. Меня вызвал директор склада. Я думала, что и Семену Григорьевичу позвонили.
– Нет, никто не звонил, – сказала Анна Львовна. – А что случилось-то?
– Телевизоры не все пришли, – сказала я Анне Львовне. – Только половина. Передайте,
– Господи, а остальные-то где? – воскликнула Анна Львовна, тут же начиная беспокоиться о судьбе телевизоров.
Мне хотелось ответить, что, возможно, про их местонахождение как раз знает Семен Григорьевич, но я сдержалась, решив, что должна лично переговорить с генеральным на эту тему.
Анна Львовна заявила, что скорее всего Семен Григорьевич свяжется со мной завтра.
– Ведь вы же сделаете все, что возможно, Сашенька? Я не хочу его сейчас беспокоить…
Такое доверие льстит, но тем не менее. Вот так всегда: вы же сделаете, Сашенька, вы же придумаете, Сашенька, вы же сами справитесь. А что еще остается делать? У генерального плохо с сердцем.
Я распрощалась с Анной Львовной, еще раз попросив, чтобы при первой же возможности передала Семену Григорьевичу мое желание видеть его лично или хотя бы слышать… И что же от него хотел Шубаков?
Я не исключала, что встречусь с Мишаней или кем-то из его команды на складе. Эх, жаль, не уточнила у Цыгана про «бандитский домище». И о чем они с Шубаковым договорились перед домом Могильных? Но сейчас главное – разобраться с пропавшими телевизорами.
Виталия Сергеевича, наверное, вызвали без меня. В крайнем случае позвоню ему уже со склада. Успеется. А пока, до прибытия на место, следует связаться с Таллином.
Я притормозила у края тротуара, достала записную книжку, вышла из машины, закрыла ее, прогулялась метров пятьдесят и села на скамеечку в жалком подобии парка, не выпуская свой «БМВ» из поля зрения. До склада отсюда совсем недалеко, по вечернему городу минуты четыре езды, а мне хотелось выяснить ответы на интересующие меня вопросы до появления на месте.
Иван Иванович был в гостинице. Так сказать, нес вахту, как он выразился – на тот случай, если я позвоню, было у него такое предчувствие. Экстрасенсорные способности, что ли, открылись? Или научился по телефонным проводам гулять, как это якобы делает один широко рекламируемый маг?
Я сразу же перешла к делу:
– «Фортуна» в Таллине?
– Нет, уже ушла.
– Что?! – взревела я и стукнула кулаком по скамейке, не пожалев своей руки.
Иван Иванович пояснил, что разгружались и загружались они очень быстро. Основная масса членов экипажа даже домой не успела заскочить. В следующий раз, сказали. В Хельсинки почти не стояли и в Таллине – раз-два и дальше.
Да, конечно, их здорово задержали в Гётеборге, но ведь Таллин – родной порт, должна же планироваться
– Вы разговаривали с капитаном? – спросила я.
– Да. Очень он возмущался. В смысле тем, что произошло в Швеции. Но что поделаешь? Саша, ребята наши – ну, Димка с Ленькой – сейчас ушли в кабак, но постоянно спрашивают: когда домой поедем? Мы почему спрашивали-то, Саша: «Фортуна» ушла, когда снова придет сюда, не знаем. Нам надо в Хельсинки ехать? Виталий Сергеевич не смог сразу ответить, ты бы напомнила ему. Чего мы здесь сидим? Или шведские визы оформлять? Только я смысла не вижу после разговора с капитаном. Он говорит, что в своих моряках уверен…
– Иван Иванович, половины телевизоров нет.
Я пояснила, что Стас принял их вчера вечером, вернее, уже ночью, и поехал домой спать. Поскольку сегодня суббота, а продавать начнем только в понедельник с утра, я ему сказала, чтобы выспался нормально и сам время планировал. Он не с самого утра вышел, а как появился – занимался оформлением, потом звонил, куда мог. Сейчас понял, что надо вызывать кого-то из руководства.
– Конечно, вызвал тебя, – заметил Иван Иванович.
Я пропустила реплику Борисенка мимо ушей и продолжала:
– Вот еду на место. У Сени сердечный приступ…
– Это как обычно, – усмехнулся на другом конце Борисенок.
– Да вроде бы в самом деле. Я сейчас с женой разговаривала. Шубаков зачем-то к нему приезжал. Домой. Орали друг на друга. Завтра поеду к Сене. Навещу больного. Если, конечно, не встречусь с Шубаковым на складе.
– А этому что надо? – Иван Иванович особо не жаловал Мишаню и, как и всякий нормальный человек, считал, что мы отстегиваем часть нашей чистой прибыли неизвестно за что. Вроде как выбрасываем на помойку.
– Не знаю, – вздохнула я и подумала, что надо будет подключить Ивана Ивановича к кампании за смену «крыши».
Я уточнила у Борисенка, как проще всего и быстрее связаться с «Фортуной». Если мне потребуется это сделать через час, например?
– Наверное, радиограмму послать. Я бы так сделал.
– Из Питера, из Таллина?
Иван Иванович предложил свои услуги.
– Куда они пошли из Таллина? – уточнила я. – Вы знаете?
– В Амстердам.
– По пути никуда больше заходить не собираются?
– Да нет вроде бы. Я спросил, он четко ответил.
– Ясно. А на «Гертруду» вы попали?
– Константин Алексеевич с ними связался. Капитан «Фортуны». Они же знакомы с капитаном «Гертруды». «Гертруда» уже давно стояла в Таллине – пошла прямо в Эстонию после того, как разгрузилась в Хельсинки. Но мы на ней совсем недолго были. Делать-то нам там, в общем, нечего… И когда мы туда попали, они уже к отплытию готовились. Привет от Сени им передали. – Иван Иванович усмехнулся.
Я поблагодарила Ивана Ивановича, попросила не выходить из гостиничного номера до моего следующего звонка, отключила связь и поехала на склад. Там меня уже ждали.