Одна женщина и много мужчин
Шрифт:
– Прости, Катя, – перебила я, – возможно, я вмешиваюсь не в свое дело… Я вообще-то не занимаюсь этим направлением, но если бы за него отвечала я, то организовала бы все несколько иначе. Не беспокойся: я не хочу отнимать у тебя кусок хлеба и, упаси бог, не собираюсь этого делать, но почему Шубаков сам не связывается с заводом? Там, где дело касается товаров, за которые отвечаю я, я сама езжу на производство, веду переписку, встречаюсь с фирмачами…
– Я тебя поняла, – кивнула Катя. – Пока я жила в Питере, я время от времени кое-что для них переводила. Я ведь после рождения ребенка постоянно нигде не работала. Раньше сидела на окладе на одном заводе,
Я заглянула в кейс – кое-что было на английском, в частности, те два крупных каталога, которые мне сегодня вручил господин Рихтер. Часть бумаг на немецком осталась в моей гостинице.
– Я улетаю завтра утром, – сказала я Кате. – Самолет на Питер в одиннадцать. Постарайся успеть побольше перевести сегодня вечером – и подвези мне завтра. Я заплачу тебе наличными.
Катя обрадовалась. Она объяснила, что Шубаков оставил ей аванс в свой последний приезд в Гамбург и обещал заплатить в следующий. Только когда еще он здесь появится?
– Говорил, что не хочет усложнять всем жизнь переводом денег за рубеж, – пояснила Катя. – Ты же сама знаешь ваши законы…
Да уж кому их знать, как не мне…
Катя заявила, что будет сегодня сидеть всю ночь, чтобы успеть перевести все, что требуется.
– Может, ты мне скинешь по электронной почте то, что не успеешь? – предложила я. – Я заплачу за все сразу, а ты отошлешь, когда все сделаешь…
Катя была очень рада, а потом с беспокойством поинтересовалась, не отдаю ли я ей все свои наличные. Я объяснила, что у меня с собой кредитная карточка, так что проблем с нехваткой наличных у меня не возникнет. Тем более в Германии кругом банкоматы.
Я решила вернуться к теме Маринки и шубаковских. У кого еще я смогу получить интересующую меня информацию?
– Она стала зависимой, – вздохнула Катя. – Зависимой от этого подонка, который поставлял ей дозы… Это так всегда и происходит. Дают попробовать, потом еще и еще, человек привыкает. А потом у него начинают требовать деньги, или услуги, или еще что-то… Давай помянем Маринку.
Я заказала водки. Мы выпили по сто граммов, не чокаясь. Катина машина стояла перед дверьми ресторанчика. На ней меня вчера отвозил в гостиницу ее муж, но сегодня, как объяснила Катя, он поехал на работу на автобусе, чтобы она могла отвезти меня на завод. Две машины они пока позволить себе не могут – и на эту с трудом выкроили средства.
– Надо будет позвонить Генри на работу, – сказала она. – Чтобы забрал потом нас отсюда. Мне хочется напиться.
Катя призналась, что одним из побудительных мотивов отъезда в Германию для нее было как раз то, что стало происходить с Маринкой. Катя испугалась.
– Но тогда почему ты продолжаешь сотрудничать с Шубаковым? – не понимала я.
Причиной были деньги. Катя думала, что, когда они переедут в Германию, у них все будет хорошо. Человеку ведь свойственно надеяться на лучшее. Она, конечно, не считала, что тут марки на деревьях растут, но в розовых
– Именно от нее я его и получила, – сказала я.
– Не от Шубакова?! – поразилась Катя.
– Я не от Шубакова, – призналась я Кате, глядя ей прямо в глаза. – Я от себя лично. Но по тому же вопросу. И ты получишь свой процент, если я куплю это оборудование. За перевод рекламных материалов я заплачу тебе прямо сейчас.
– Но… Как же?.. А они?.. Саша, я не знаю… Я…
– Решай, Катя… – сказала я, еще окончательно не поняв для себя, отдам ли я брошюры вообще кому-либо или нет. Я помолчала несколько секунд, тяжело вздохнула и добавила: – Они убили Маринку. Подумай об этом.
– Но ты, Саша…
– Что я? Что я? Тебе же все равно, у кого быть посредником, ведь так? В принципе, можешь работать и на тех, и на других. Почему нет? Но тогда… Лучше не говорить Шубакову, что я здесь появлялась.
– Я не скажу, Саша. Не волнуйся. И предупрежу Рихтера. А ты в самом деле собираешься купить то же самое?
– Не я лично. Один мой знакомый.
«Отдавать материалы Цыгану или нет?» – снова задумалась я. Например, чтобы схлестнуть их с Шубаковым? Чтобы эти два паука сожрали друг друга? Но не пострадаю ли между делом я сама? Надо очень хорошо все взвесить… Но документацию по станкам я в любом случае должна иметь на руках.
– Я лучше буду работать с вами. С тобой. Может, мне сменить квартиру? Как ты считаешь, Саша?
Я считала, что если Шубаков и его компания захотят, то без особого труда найдут Катю и ее семью в Германии на любой квартире. И в любом городе. Ни для кого не секрет, что наши российские молодцы и в Германии, и в других странах ближнего и дальнего зарубежья наладили систему сбора дани с бывших и нынешних соотечественников. Правда, я не стала говорить об этом вслух. Катя и так не особо счастлива, зачем лишние беспокойства и переживания?
– Живи как жила, – устало сказала я. – Решишь работать и на тех, и на других – твое дело. Я не могу тебе ничего приказывать, но попросить могу и прошу еще раз: для всех будет лучше, если Шубаков и его компания не узнают о том, что я у тебя была.
Катя быстро закивала.
– А теперь расскажи мне, пожалуйста, все, что помнишь про Маринку. Ты понимаешь, какие факты могут меня заинтересовать. Я хочу, чтобы ее убийцы были наказаны.
Катя говорила довольно долго, все сильнее и сильнее накачиваясь пивом. Я больше не употребляла спиртного, чтобы голова оставалась трезвой. Катя не знала, что у меня в кейсе крутится магнитофонная лента, которую я, возможно, использую в самое ближайшее время. А может, не использую никогда…
Я получила ответы на часть вопросов. Кондрат посадил Маринку на иглу после того, как в течение какого-то времени она была его любовницей, а затем шубаковские использовали ее в своих целях. Как – я могла только догадываться. Но информации для того, чтобы строить эти догадки, у меня было гораздо больше, чем у Кати.
В среду утром Катя проводила меня в аэропорт. Она практически ничего не успела перевести – слишком много выпила в предыдущий день, но обещала в самое ближайшее время отправить мне все, что касалось нового оборудования, по электронной почте.