Одна женщина и много мужчин

Жукова-Гладкова Мария

– А откуда такой ехидный тон? – спросила я.

И тут Шубакова прорвало. Орал он долго, мы с Виталием Сергеевичем молча слушали, пытаясь в бессвязном потоке гнева уловить суть. Но человеку следовало выпустить пар – чтобы потом с ним можно было разговаривать нормально и принимать вместе какое-то конструктивное решение.

Из потока очень колоритной речи Мишани, снабженной всеми мыслимыми и немыслимыми русскими народными эпитетами, я поняла, что камчатские по заданию Юрия Леонидовича Цыганова решили обследовать дом, последним официальным хозяином которого был Денис Березов, или Береза, правая рука Шубакова, погибший в перестрелке с теми же камчатскими в доме шубаковских должников

Артема и Аллы Могильных, когда я с детками, младшей сестрой и Храпом сидели в погребе под тем самым домом.

«Бандитский домище», как его именовала бабулька из поселка, на окраине которого он стоял, служил одной из шубаковских баз, а в его подвале располагалась печатная мастерская, где штамповались фальшивые деньги на купленном в Германии оборудовании. Правда, наши умельцы его немного усовершенствовали – оно ведь изначально предназначалось несколько для иных целей. Конечно, Шубаков не сказал все это открытым текстом, но я, знающая ситуацию в общем и целом, а также ряд частностей, смогла додумать остальное.

Мастерская, конечно, работала не круглосуточно: сырья пока было недостаточно, да и у Мишани имелось лишь два печатника высокой квалификации, которые были не только знатоками своего дела, но и доверенными лицами. В отсутствие рабочих в дверь мастерской закладывался хитрый механизм – только рабочие и знали, как его отключить перед тем, как войти внутрь. Механизм был предназначен для предотвращения несанкционированного вторжения – и сработал. И дом, и мастерская со всем оборудованием взлетели на воздух – вещественные доказательства оставлять не следовало. Взлетели на воздух и те, кто проявил излишнее любопытство, в частности – Димка, по которому теперь убивалась наша бухгалтерша. У меня на языке вертелся вопрос о здоровье Расторгуева, но я не решилась спросить про него у Шубакова, чтобы не вызвать новый взрыв гнева – Мишаня уже начинал остывать.

Оборудование было жалко – стоило-то оно недешево, напечатанные деньги (а там имелись и запасы готовой продукции) – тоже. Как и дом, в который были вбуханы немалые средства. Шубаков искал виновных. Одной из подходящих фигур, по мнению Мишани, конечно, была я.

– Это ты влезла куда тебя не просили! – орал он. – Это ты…

Он обвинял меня во всех смертных грехах. Я внимательно посмотрела на Шубакова и задумалась: а не под «дурью» ли он? После разговора с Виталием Сергеевичем я вообще не знала, что про кого можно предположить. Пора, пора мне научиться определять, кто колется, а кто нет – по глазам, поведению, речи, чему-то там еще. Ведь не будешь же поднимать рукав и искать следы от уколов? Да и следы эти могут быть не только на локтевом сгибе… А если человек только нюхает? Уроки, что ли, частным образом взять у какого-нибудь врача-нарколога? У знакомых Виталия Сергеевича, например. Надо будет поговорить с ним на эту тему после того, как уйдет Шубаков. Пусть меня научат. Покажут учебный фильм или что там у них есть. В клинику пригласят. Я хорошо заплачу. Ведь знание – сила. Учиться-то всю жизнь приходится, если хочешь оставаться на гребне волны. Могла ли я подумать лет пять назад, что мне понадобятся такие знания? Да ни в жизнь! Засмеялась бы, если бы мне кто сказал, что соберусь брать уроки у нарколога.

Я углубилась в свои мысли и не слушала Мишаню. Виталию Сергеевичу последний тоже надоел, и он решил, что Шубаков уже достаточно выпустил пар.

– Ты закончил? – спросил он совершенно спокойным голосом.

– Чего? – воззрился на него бегающий по моему кабинету Мишаня, который не мог долго сидеть на месте.

Шубаков остановился, замер и уже хотел снова открыть рот, но Виталий Сергеевич его опередил:

– Хватит,

Миша. Покричал, и достаточно. Мы с Александрой Валерьевной не страдаем дефектами слуха. Сядь, кофейку хлебни, Людмила Сергеевна сейчас нам горяченького сварит…

Я тут же позвонила Люсе и попросила принести кофе.

– Ты готов говорить спокойно? – обратился Виталий Сергеевич к Мишане.

Тот помолчал секунд десять, взглянул на Виталия Сергеевича, на меня, усмехнулся и ответил:

– Готов.

– Вот и прекрасно, – так же спокойно продолжил Виталий Сергеевич. – Чего ты хочешь, Миша?

Шубаков расхохотался. Я опять внимательно посмотрела на него: наркоман или нет? Или просто псих? Ведь открытым текстом не спросишь.

Мишаня бросил взгляд на меня, потом перевел его на Виталия Сергеевича, затем опять посмотрел на меня. Появилась Люся с горячим кофе. Пока она находилась в кабинете, мы все не открывали ртов, но мужики не могли не коситься на ее пышный бюст.

Шубаков снова взглянул на меня, на Виталия Сергеевича, затем глотнул кофе. Мы с начальником службы безопасности какое-то время молчали, потом Виталий Сергеевич снова подал голос:

– Зачем пожаловал, Миша? Мы-то вроде бы как на своих рабочих местах, а ты вот в гости зашел…

– Я как раз и зашел поговорить о нашей совместной работе, – в тон Виталию Сергеевичу ответил Шубаков.

Я решила не высовываться, пока не спросят.

– Выяснить, какие дальнейшие планы у фирмы, у Александры Валерьевны лично, – продолжал Мишаня. – Мы ведь не чужие? И знакомы не первый год. И мой интерес в вашей фирме имеется. А Александра Валерьевна тут недавно с Юрием Леонидовичем познакомилась. Насколько мне стало известно, подумывает к нему под крылышко перебраться.

Это Сеня, что ли, уже заявил про желание откупиться от наших «красных шапочек»? – пронеслось у меня в голове. Или Мишаня, так же как Цыган, устанавливает во всех возможных местах записывающую аппаратуру? Совершенно жизни не стало из-за этого технического прогресса. Вот люди жили в каменном веке… Завтра прямо с утра позвоню Хироши Кубо, попрошу заказать для меня самое новейшее достижение – чтобы ни у каких Шубаковых и Цыганов не было против него «противоядия».

– Так что делать будем, Сашенька? – тем временем вопрошал Шубаков. – Будем продолжать работать вместе или как?

– А ты что предлагаешь? – подняла я глаза на Шубакова.

– А что ты хочешь, Сашенька? – вопросом на вопрос ответил Шубаков. – Вот скажи мне: что ты хочешь? Ты лично? Что тебе нужно? Чего ты добиваешься?

Я хотела одного: спокойно работать. И мне совершенно все равно, под кем – Шубаковым, Цыганом, еще чьей-то «крышей». Я прекрасно понимаю, что без нее нельзя, и принимаю это как факт. Она должна быть – есть и будет. Но пусть решат это между собой, без моего участия. А мне просто дадут знать, под кем «Техника-сервис», – и я буду дальше заниматься своим делом. Мишаня получает свои проценты – пусть получает. Да, мне жалко их ему отдавать, я это признаю. Всем жалко. Но я тоже принимаю это как факт. Он – или другая «крыша» – будут их получать. Но пусть оставят меня в покое! Неужели это так сложно?

– Не заводись, – ровным голосом сказал Шубаков. – Я тебя как раз уважаю за твое спокойствие, Сашка. За отсутствие истерик. Бабских и пьяных. Так, Виталий Сергеевич?

– Да, Александра Валерьевна у нас человек уравновешенный и выдержанный, – заявил начальник службы безопасности. – Только она очень устала за последнее время. Скажи, Миша, чего хочешь ты. Александра права. И я с ней полностью согласен. Как, надеюсь, и ты. Дайте фирме и нам – спокойно работать. Так ведь для всех будет лучше.