Одна женщина, один мужчина (сборник)
Шрифт:
В сумке лежали нетбук и скромное портфолио. То есть нескромное: пара выпусков журнала для мужчин. Она печатала в нём байки из жизни своего бывшего шефа: ей даже не требовалась фантазия для изобретения новых сюжетов.
Знакомство вышло кинематографичным, будто кто-то снимал сериал и имел необходимые договорённости. Боковым зрением Женщина заметила, как большая тёмная машина пересекла двойную сплошную и притормозила рядом. Время сгустилось, уличная толпа, наоборот, рассеялась-расступилась.
Водитель… он мог быть целевой аудиторией журнала, что лежал у Женщины в сумке. Молодой, ухоженный, успешный, с потрясающей
— Знаете, — в его голосе была приятная хрипотца, он явно волновался, — здесь нельзя останавливаться. Садитесь, поедем куда вам надо.
Чёртики в глазах. Пленительный запах успешного самца. Толпа безмолвствует. Ноль колец, наконец. Женщину не пришлось уговаривать. На ближайшем светофоре водитель развернулся — больше в этот день он не искушал дорожные службы. Навигатор проложил маршрут в сторону редакции.
Время от времени по стеклу начинал барабанить дождь, приёмник был настроен на частоте «Радио Эрмитаж» — передавали джазовый концерт. Водитель ни о чем не спрашивал, Женщина ничего не говорила.
— Увидел вас, — только и сказал он, — и не смог ехать дальше. Всё отменил, хочу сегодня быть с вами.
Пока они ждали редактора (тот задерживался, перенёс встречу на полчаса, потом еще на десять минут), перешли на «ты». Его звали Артур.
Собеседование прошло успешно. Редактор дал Женщине тестовое задание, срок исполнения — сутки.
Девушка не разглядела его квартиру. То ли некогда было, то ли неловко. Что разглядывать — обычное холостяцкое жилье. Ничего интересного.
Смотрели в окно — дождь не прекращался. Сидели в кресле, тесно прижавшись друг к другу, по телевизору показывали гонки «Формулы-1». Артур болел за Шумахера, Женщина, почти задохнувшись от его глаз, улыбки, невозмутимости — за Фернандо Алонсо.
Победил Шумахер.
Выключив телевизор, переместились в постель — получилось логично и естественно.
Он контролировал глубину погружения и частоту ударов. Ни страсти, ни нежности: вел себя так же, как за рулем, — спокойно, уверенно, чуть рисково, был обаятелен и обходителен. И явно доволен собой.
Женщина (оргазма не было даже на горизонте, но играть его не хотелось — не тот случай), не обращая внимания на метроном фрикций, сочиняла заголовки. Лучшим ей казался: «Шумахер победил, я проиграла». То, что происходило, было даже приятно — если рассматривать как новый опыт.
Когда Артур уснул, она включила нетбук. По горячим следам написала статью на четыре тысячи знаков (включая пробелы) о том, чем заняться летом в мегаполисе. И еще одну статью о безопасном сексе. Выслала редактору. Насладилась восходом — единственным, что ей довелось увидеть за лето. Незаметно выскользнула из квартиры. Позвонила редактору и договорилась о предоплате.
Алексей Карташов
Эротическая комедия
Прекрасным июньским днем один молодой человек ехал на «уазике» в Москву из экспедиции, но не из дикой Сибири, а откуда-то с Оки. Настроение было великолепное. Впереди сиял неожиданный выходной, и даже повод был благородный: следовало отвезти в институт какие-то результаты, добытые у природы в нелегкой борьбе. Вскоре «уазик» домчался
Не спеша он шел по институтскому коридору, когда наткнулся на однокурсника, который уже сделал серьезную карьеру по профсоюзной линии. Этот парень занимался вопросами культуры, то есть имел доступ ко всяким полузапретным благам, вроде билетов в опальные театры, книжек зарубежных авторов и даже путевок в братские страны по обмену опытом. Впрочем, совсем уж свиньей он не стал.
Вот и в этот раз однокурсник выразил искреннюю радость, обнял нашего героя и похлопал по спине. От предложения выпить пива, впрочем, отказался с особенным выражением лица: дескать, ты понимаешь, что ты предлагаешь и кому? Зато вынул из кармана два билета на московский кинофестиваль, на французскую фильму, и повертел перед носом товарища.
— Не хочешь сходить? Эротическая комедия! — на этих словах он слегка понизил голос и даже бросил взгляд по сторонам, не слышит ли кто неподобающих слов. — Потом сочтемся, попрошу тебя сходить на декаду казахской прозы.
Подойдя к кинотеатру «Россия», где давали скандальный фильм, молодой человек хищным взором окинул толпу и остался вполне доволен: девушки были представлены во всей полноте московского разнообразия, и многие искали лишний билетик. Он сразу отмел красавиц, осознающих свою исключительность, — была охота связываться! Дурнушек и женщин солидного возраста, и тем более мужчин, он во внимание тоже не принял, а вместо того обратил внимание на девушку с удивительно свежим выражением лица, не лишенным чертовщинки. Глаза их встретились, и, видно, ему не удалось скрыть восхищения, потому что девушка немедленно подошла и спросила, скорее утвердительно:
— У вас ведь есть лишний билет?
Герой смотрел завороженно, убеждаясь с каждой секундой, что незнакомка чудо как хороша: невысокая, стройная, кудрявая, с отчетливыми формами и тонкими щиколотками. Девушка из мечты, за которой пойдешь куда угодно. Очнувшись, он обнаружил, что идет ко входу, а красавица держит его доверчиво за руку. Но это неудивительно — толпа была плотная, иначе и потеряться немудрено.
Странно другое: они так и не разняли рук, оказавшись в сравнительном покое и прохладе кинотеатра. Потом, конечно, заметили эту неловкость, смутились и покраснели, но, сев на свои места (двенадцатый ряд, середина — в профкоме знали толк), опять сомкнули пальцы.
Фильм был нежен и в меру игрив — сейчас бы мы смотрели его спокойно, а в те годы чувства кинозрителей были еще не притуплены, и герой с обретенной подругой переживали всерьез. Возможно, поэтому, выйдя из зала в ласковый московский вечер, они как-то одновременно почувствовали, что расставаться не надо. И вот наш молодой человек, прокашлявшись, предложил зайти к нему на чашку кофе. Не забудем упомянуть, что перед этим он заскочил в телефонную будку и набрал свой домашний номер — убедиться, что квартира свободна. Его жена каждую пятницу уезжала на дачу, где усердно растила клубнику и опрыскивала смородину, чтобы ее не пожрали гусеницы. А глава семьи был этим радостям чужд. Выждав с бьющимся сердцем два десятка гудков, он повесил трубку и прошептал про себя: «Слава богу!»