Одна Зима на двоих
Шрифт:
Снежная волна ударила, накатила рассыпаясь миллионами снежных искр, но внутрь прорваться не смогла. Будто налетела на невидимую преграду и схлынула назад. Набралась новых сил и снова обрушилась, и снова у нее ничего не вышло.
Притихнув, я смотрела, как Хасс стоит у нее на пути. В нем не было ни страха, ни суеты, только холодная уверенность в своих силах.
— Учись, как надо запечатывать, — проворчал один из воинов, обращаясь к Верну, — а то в прошлый раз, когда это делал ты, у меня снег был даже в портках.
— Заткнись, — беззлобно огрызнулся косматый и, раскрутив свой спальник, залез внутрь, — в следующий раз на улице останешься.
Они
Ким же сколько ни пыталась, ни могла успокоиться. Вздрагивала от каждого раската грома, от молний, которые подсвечивали темную фигуру Хасса, от стонов ветра.
В пещере стремительно холодало, на улице опускались сумерки, но почему-то никто из мужчин не стал разводить огонь. Они друг за другом забирались в свои мешки, закрывали глаза и засыпали, будто находились дома, в уютной теплой постели. У Ким же в отличие от остальных от холода зуб на зуб не попадал, и чтобы хоть как-то согреться, она тоже неумело раскрутила скатанный в тугой рулон спальный мешок, уложила его у стены, как можно дальше от всех остальных и протиснулась внутрь, натягивая верхнюю часть себе на голову.
Спальник был таким тонким, что под ним чувствовался каждый камень, каждая впадинка, пах шерстью и чем-то пряным, а на ощупь походил на драп. В той части, где располагалась голова, материал был свернут в несколько слоев, образовывая неудобную, плоскую подушку.
Разве можно в таком спать?
Ким возилась, пытаясь хоть как-то устроиться. Ей было жестко, неудобно, тесно, но в какой-то момент она внезапно поняла, что ей уже не холодно. Даже показалось, что воздух вокруг стал не таким морозно-колючим. Тонкий мешок прекрасно грел, и это тепло обволакивало, успокаивало, дарило надежду.
Вдруг это всего лишь сон? Сейчас она проснётся и окажется в Обители, в своем старом миар-тане… Такие сладкие мечты. Такие пленительные.
Ее веки постепенно тяжелели и слипались. Последнее, что она увидела перед тем, как заснуть — это Хасс, все так же стоявший возле входа. Могучий воин задумчиво наблюдал за ураганом, и Ким даже не догадывалась, что все это время он прислушивался не к раскатам грома, а к тому, что делала пленница. Ловил каждый шелест, каждый ее вздох и никак не мог понять, почему это для него так важно.
Глава 6
— Подъем, — кто-то грубо тряхнул ее за плечо.
Проснувшись, Ким сонно заморгала, пытаясь понять, где находится. Не сразу, но она сообразила, что вокруг унылые каменные своды пещеры, а та косматая голова, которая склонилась над ней, принадлежит Верну. Девушка испуганно подскочила, вмиг растеряв остатки сна, и тут же взгляд сам начал искать Хасса.
В пещере его не оказалось, но снаружи раздавались голоса, среди которых выделялся уверенный тон кхассера.
— У тебя есть пять минут, и потом выдвигаемся, — Верн поставил перед ней жестяную кружку с обжигающе-горячим чаем, сверху положил пару ломтей вяленого мяса и больше ни слова не сказав, вышел из пещеры.
Оставшись одна, Ким поспешно выбралась из спальника. То и дело оглядываясь на мужчин, она отошла в самый дальний угол пещеры, тот, который не видно со стороны входа, и поспешно сделала свои дела. Было стыдно и страшно оттого, что в любой момент кто-нибудь мог зайти внутрь.
После она по стеночке подошла к проему, ведущему на улицу, аккуратно выглянула и, убедившись,
Мясо было все таким же жестким, как и вчера, резкий запах по-прежнему отбивал аппетит, но Ким заставила себя его прожевать. Какой толк если она заморит себя голодом и ослабеет? Никакого. Она все еще тешила себя надеждой, что рано или поздно ей удастся ускользнуть от своих тюремщиков.
Закончив со скудным завтраком, Ким направилась к выходу, чтобы не давать своим мучителям лишний повод распускать руки. Она лучше выйдет сама, чем ее снова станут таскать, как безвольную куклу.
На улице стояли прозрачные утренние сумерки, и мороз, оставшийся после ночного Сеп-хатти, все еще не спешил убирать свои когти.
В маленьком лагере кипела жизнь. Белые клубы дыхания вились в воздухе, строгие голоса смешивались с недовольным ворчанием вирт, а отдохнувшие мужчины были полны сил и, скупо переговариваясь, готовились к отправке.
Чуть поодаль Ким увидела своего похитителя. Хасс проверял подпругу, ремни, крепления. В отличие от всех остальных, его вирта стояла как вкопанная и даже хвостом не шевелила, опасаясь сурового хозяина.
Закончив, он потрепал ее по шипастой холке, потом достал из-за пояса рукавицы и неспешно их начал их натягивать, поправляя тяжелые заклепки. Пользуясь тем, что на нее не смотрят, Ким наблюдала, ловила каждый жест, наполненный спокойной уверенностью с своих силах, каждое размеренное движение. И чем больше смотрела, тем сильнее у нее билось сердце. Не в груди, а где-то в висках, на кончике языка, под поджилками.
Хасс закончил с рукавицами и поднял взгляд. Посмотрел прямо на нее. Тяжело, пронзительно, исподлобья, моментально пробивая брешь в ее мнимом спокойствии. Ким замерла и даже перестала дышать, чувствуя, как горячая кровь приливает к щекам.
Чудовище было…красивым.
Это открытие так сильно удивило и напугало, что, тихо пискнув, она юркнула обратно в пещеру. Ей почему-то казалось, что если смотреть на него чуть дольше, то он сможет прочитать ее мысли, понять, о чем она думает.
Прижавшись спиной к стене, Ким пыталась совладать с тем хаосом, что творился внутри. Глупая, было бы из-за чего переживать! Подумаешь! Волк вон тоже красивый, пока тебе в глотку не вцепится. Так же и с Хассом. Просто он такой…такой…видный что ли. В долине она таких не встречала. Мужички там были обычные, работящие, не воины, и в зверей не обращались. Совсем другие. Наверное, именно поэтому так и ощущалось вот это мужское в Хассе. Слишком большой, слишком сильный, слишком…
— Мы ждем только тебя.
Ким чуть не закричала от испуга, когда он черной тенью шагнул в пещеру. Прижалась еще сильнее к стене, лихорадочным взором мечась в поисках спасения.
— Поторапливайся.
Он равнодушно кивнул на выход, вынуждая ее выйти на улицу, а сам отправился следом.
— Я опять поеду с тобой? — обреченно спросила девушка, когда поняла, что он заворачивает ее к той самой вирте, которую сам седлал.
— Да.
— А можно…
— Нет.
Чудовище было не только красивым, но и чертовски холодным.