Однажды, когда-нибудь…
Шрифт:
– А Юлечка здесь. Там, у Вари в комнате сидит. Ты пойди, поздоровайся, поговори, – она заговорщически подтолкнула Колю в спину, – иди, иди, не упрямься!
Коля послушно кивнул, но сначала подошел к маме, чмокнул ее в щеку и тихонечко спросил:
– Ну, как тут?
Александра Львовна тяжело вздохнула, печально подняла на сына чуть опухшие от слез глаза и тоже шепотом ответила:
– Ничего. Все вроде ничего… С утра в церковь ездили, службу поминальную заказали, потом на кладбище поехали. У могилки посидели, цветов там, Коленька, сегодня столько! Все Сашины друзья приезжали, все помнят…
– Конечно. Как же не помнить, – он тоже вздохнул. –
Мама горько всхлипнула, но сдержалась:
– Ничего. Крепится. В церкви не плакала, а вот возле могилки как зарыдала, как упала! Господи! Еле подняли ее. Все звала его, так звала! Бедняжка…
Николай отвернулся, смахнул набежавшую слезу и опять обернулся к маме:
– А сейчас?
– Вроде бы успокоилась. Я ей капелек накапала, тех, что доктор после аварии выписывал, она полежала немного. Там Юля с ней, и Лиля приехала, и Катюша тоже… Молодцы, девчонки, не оставляют ее одну.
– Так, понятно, – Коля глубоко выдохнул, – ну, пойду и я с Варькой поздороваюсь.
– Иди, милый, иди, – Александра Львовна поправила волосы и, сделав было шаг в сторону, обернулась опять к Николаю: – Ася с Сенькой у Юли дома, с ее мамой, мы подумали, что так лучше будет, ведь здесь столько народу сегодня, суматоха, зачем им все это видеть и слышать.
– Ну и правильно, – согласно кивнул сын и направился к Варькиной комнате.
Глава 5
Лиля проснулась поздно.
За окном монотонно шелестел дождь, голова противно болела, настроение – хуже некуда!
Она полежала с закрытыми глазами, вспоминая вчерашний день, и сразу поняла, отчего сегодня так пакостно и тяжело на душе. Как же иначе? Вчера она весь день провела у Варьки, пытаясь ее немного отвлечь, успокоить. Да, два года прошло – как один день! Бедная Варька, поначалу она была как растение! Просто ела, просто спала, безразлично принимала лекарства, даже плакать не могла – не было сил. Долго-долго восстанавливалась, потом поднялась, стала ходить, вышла на работу. Вроде бы все ничего, но глаза! Боже мой… Это были не глаза, а сгустки боли и страдания. Лилька даже зажмурилась, вспомнив пустой взгляд подруги, устремленный в никуда. Страшно вспомнить и забыть невозможно! Лилька вздрогнула, словно опять услышав ужасные рыдания и крики Варвары, узнавшей о гибели мужа. Как такое пережить?! Лилька, сидя у Варьки в палате, старалась, как могла, отвлекать любимую подругу, рассказывала ей анекдоты, приносила фильмы, сидя с ней рядом – хохотала до слез, а выйдя оттуда, сама рыдала в коридоре, прислонившись к холодной больничной стене. Надо было срочно что-то делать. И как-то однажды, выйдя из больничной палаты, где вся забинтованная Варька лежала после операции, Лиля дала себе слово, что вернет подругу к жизни.
Во чтобы то ни стало! Обязательно! Чего бы это ни стоило!
Легко сказать, но нелегко исполнить обещанное…
Прошло два года.
Варька конечно же поуспокоилась, перестала бесконечно рыдать, к ней вернулась способность здраво рассуждать, глаза стали яснее, лучистее, но до сих пор улыбка так и не вернулась на ее лицо.
Лиля вздохнула, опять вспомнив вчерашний день.
– Нет, – сказала она сама себе вслух, – так не может больше продолжаться! Сашу очень жалко, но его уже нет, а ведь Варька жива! И жить должна! Дальше жить, детей воспитывать, ведь ей только тридцать!
Лиля понимала, что, скорее всего, все это кощунственно звучит, но при этом была совершенно уверена, что жизнь подруги
Представив все это, Лиля широко распахнула глаза и стремительно села в кровати, собираясь с мыслями. Она как раз относилась к таким натурам, которые, однажды что-то решив, шли к исполнению задуманного напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем. Для нее просто не было ничего невозможного!
Да, да, да… Лилька была особенной, страстной, упертой и решительной.
Родилась Лиля далеко-далеко от столицы. Тогда еще процветал великий, нерушимый Советский Союз. А если точнее – то в самом сердце древней и прекрасной Армении, в городе Ереване. Папа девочки, армянин, занимал высокий пост в тогдашнем республиканском правительстве, а мама, кстати, русская по национальности, работа в школе, преподавая русский язык и литературу.
Лилька росла озорной и смешливой, прекрасно владея сразу двумя языками. Потом случился печально известный развал Союза, и папа, спасая семью и конечно же самого себя и свою карьеру, поспешно переехал в Москву. Здесь они прижились, Лилька Москву полюбила и стала считать именно ее своим родным городом. Яркая, черноволосая, но белокожая, с потрясающими глазами, длинноногая, Лилька всегда нравилась молодым людям. Но она, точно расставляющая приоритеты, раз и навсегда решила для себя, что сначала получит образование, а потом – все остальное. Сказано – сделано. Лилька легко поступила в медицинский институт, именно туда, куда в этот же год пришли учиться и Варька с Сашей.
Девчонки сразу познакомились и очень подружились. У них оказались общие интересы, наклонности и увлечения. Отличались они только тем, что Варька оказалась крепко-накрепко привязанной своей любовью к Саше, а Лилька, никому и ничем не обязанная, легко меняла кавалеров, ни о чем не заморачиваясь и особенно не печалясь.
Так и шли годы.
Варька с Сашей поженились, родили сначала сына Арсения (которого, кстати, крестила Лилька), через два года – дочь Анастасию, которую почему-то все звали Асей. Их семья росла и крепла, а Лиля все искала и искала того самого единственного суженого, которому могла бы доверить и себя, и своих будущих детей. Время поисков серьезно затягивалось, поэтому Лилька, не мудрствуя лукаво, взяла да и вышла замуж за парня с их же курса, который очень дружил с Сашей. Предприимчивая, она хотела сразу убить двух зайцев: и семью создать, и Варьке с Сашей сделать приятное, ведь ее избранник был близким Сашкиным другом. Но вот тут дело не пошло! План с треском провалился. Брак явно не удался…
Веселая, заводная, темпераментная Лилька никак не могла найти точек соприкосновения с мягким, тихим, интеллигентным мальчиком. Ей хотелось бурных эмоций, а ему – романтических вечеров, ее тянуло к друзьям, она обожала их с Варькой ночные посиделки у нее на кухне, а ему требовалась ласка, нежность и кротость, чего у Лильки и в помине не было.
В общем, как говорят, не сложилось…
Так и оказалась Лиля в тридцать лет одна-одинешенька, хотя это, честно говоря, ее совершенно не расстраивало и не тяготило. И уж абсолютно точно – «у разбитого корыта» она себя не ощущала!