Однажды, когда-нибудь…
Шрифт:
– Мам, а где же папа? Почему он не приходит? Ведь обещал каждую неделю забирать меня к себе, а вчера не пришел и сегодня тоже…
Юлька поняла, что дочка просто скучает по отцу и, вернувшись, присела опять на краешек кровати, погладила дочку по головке и поцеловала теплую ручку:
– Малышка, поверь мне, папа тебя очень-очень любит, но вчера и сегодня у всех нас был сложный день…
– Тяжелый? – хитро улыбнувшись, перебила Оля.
– Да. Тяжелый. Очень тяжелый. Мы все: и я, и папа, и тетя Лиля, и еще много-много людей ходили к тете Варе домой. Именно поэтому Ася с Сенькой гостили у нас. Понимаешь?
– Ага. Понимаю.
Девочка серьезно поглядела
– Ой, я так тебя люблю, мамочка!
Юля, внезапно расчувствовавшись, еле сдержалась, чтобы не заплакать. Поцеловав свою девочку, она, наконец, уложила ее и вышла из комнаты.
Юля с дочкой жили у Юлиных родителей.
И совсем не потому, что Коля их выгнал или не захотел отдать свою квартиру. Вовсе нет. Просто, когда они вдруг, не сговариваясь, заговорили о раздельном житье-бытье, Юля сразу и довольно твердо объявила Николаю, что переедет жить к своим родителям. Во-первых, это самые родные люди и им ничего объяснять не нужно; во-вторых, Олечкин садик находился от родительского дома в двух шагах; в-третьих, родительская квартира (профессорская) по своим размерам превосходила во много раз их общую жилплощадь. На том и порешили, поэтому Коля сейчас жил в их «двушке» на Вернадского, а Юля с Оленькой в родительских апартаментах на Ленинском проспекте.
Юля всегда казалась всем окружающим очень самостоятельной, сильной, иногда даже жесткой. Но именно казалась, так как на самом деле она в глубине души до сих пор оставалась тонкой, чувствительной и очень романтичной. Папа-профессор с детства воспитывал в ней умение отстаивать свое мнение, быть решительной и упорной, вот, вероятно, поэтому она такой и казалась окружающим, но знающие ее близко всегда поражались этому странному несовпадению. Ее внутренний мир отличался особой эмоциональностью, искренностью и лиричностью. Влюбившись когда-то в студента третьего курса, умного и энергичного, Юля сразу решила, что именно такой муж ей и нужен, она увидела в нем как раз такого человека, о котором всегда мечтала. Странно, что их с Колей расставание нисколько не сказалось на ее любви, она не стала любить его меньше, просто в какую-то минуту поняла, что если они не разъедутся, то вот тогда и могут возненавидеть друг друга. Расставаясь, как это ни парадоксально, они спасали и себя, и свою любовь, и свое, возможно, будущее.
С Николаем они виделись очень часто, поначалу – так вообще каждый день. Юля не запрещала ему встречаться с Оленькой, помогать материально, привозить подарки и продукты. Она чувствовала, что для него это было необходимо, а раз так – значит так и будет, решила она, издали наблюдая за развивающимися отношениями дочки и мужа.
Юлька давно очень подружилась с Колиной старшей сестрой Варварой и, потрясенная тем, что с ней случилось, тоже долго не могла прийти в себя. Она по очереди с Лилей дежурила у Варькиной постели в больнице, варила ей какие-то специальные бульоны, делала массажи и помогала разрабатывать переломанные руки и ногу. Ей порой казалось, что Варька не Колина сестра, а ее – так близки они стали теперь.
Юля усмехнулась, присев на диван перед телевизором. Она вдруг вспомнила сегодняшний звонок Лили, Вариной близкой подруги. Та, так и не угомонившаяся с возрастом, не обуздавшая свою дикую энергию и сумасшедший темперамент, громогласная и азартная, вдруг решила, что хватит Варваре себя хоронить, и взялась устраивать ее новую «нормальную» жизнь. Подумать только… Ведь так и сказала – нормальную! Юля поначалу лишь усмехнулась в ответ, а когда сообразила, что Лилька не шутит, удивленно
– Боже мой… Лилечка, ты что, спятила?
– Почему это? – громко оскорбилась подруга.
– Как это – почему? Ты сама подумай! Ну? Напряги мозги, врач все-таки… Как ты себе это представляешь? И почему нормальную? Варька что, сейчас ненормально живет?
– Ты еще спрашиваешь! – возмутилась неугомонная Лилька.
– Да ты сама подумай-то, – хотела вразумить ее Юля, – она сейчас лишь немножко успокоилась, работает, восстанавливается после перенесенных травм. Сама знаешь, только теперь хоть иногда стала улыбаться… Ведь есть прогресс?
– Прогресс-то есть, – согласилась Лиля, – но я голову даю на отсечение, если мы ей не поможем – она так и состарится одна, без радости и счастья!
– Ну что ты несешь? – тут уж и спокойная Юля стала выходить из себя. – А дети? Разве это не самое большое счастье для женщины?!
– Да счастье, конечно, спору нет, но ведь дети взрослеют, растут, становятся самостоятельными, поэтому женщине обязательно нужен рядом человек, с которым не страшно состариться. И человек этот, прошу заметить – мужчина!
Очень довольная своими умозаключениями Лилька громко захохотала, а Юля, помолчав, тихонько проговорила:
– Знаешь, Лилечка, я тебе так скажу… Конечно, в общем-то, ты права. Другое дело, что я сомневаюсь в результате твоих хлопот и стараний. Но если у тебя получится что-нибудь, если ты сможешь изменить жизнь Вари – я буду счастлива за нашу подругу.
Лиля радостно хмыкнула и спросила прямо в лоб:
– Да? Значит, и помогать будешь?
Юля пожала плечами, забыв, что Лиля ее не видит:
– Ну а что ж мне еще остается делать? Ты мне выбора не оставляешь. Как говорится, чем смогу – помогу!
– Отлично! – Лиля, добившись своего, быстренько закруглилась: – Ну, все, прощай, подруга. Побегу, жизнь бьет ключом…
Положив трубку, Юля в тот вечер еще долго сидела, размышляя о превратностях судьбы. Ну что ж… Дай бог, чтобы Лиля помогла Варьке выкарабкаться из этой страшной пучины горя, слез и отчаяния.
Дай бог… Хотя верится с трудом.
Глава 7
Паша Ковалевский родился в глухой Воронежской деревушке.
Деревня – крохотная, в одну улицу, запомнилась ему только тем, что там куры ходили прямо по дороге, телят пасли сразу за домами, а единственным транспортом, ежедневно раздирающим слух деревенских поселенцев, был отцовский мотоцикл, на котором тот, колхозный парторг, каждое утро уезжал на центральную усадьбу колхоза, а вечером возвращался домой. Отец – сначала комсомольский вожак, потом партийный чиновник – был человеком хоть и несговорчивым, прямолинейным и довольно резким, но прекрасно знающим, где и что можно сказать, а где лучше вообще промолчать. Он умел вовремя отвернуться, чтобы не подвести вышестоящего, и вовремя подать руку, чтобы поддержать партийного вожака. Это умение чувствовать конъюнктуру, в общем-то, и помогло сделать отцу карьеру в те застойные годы, когда добросовестные и ретивые партийцы ценились на вес золота. Мама же, не в пример отцу, образования совсем не имела. Поначалу, закончив школу, работала в телятнике, а позже, выйдя замуж за знаменитого комсомольского вожака, всю жизнь оставалась домохозяйкой. Мама всегда старалась быть незаметной, и главное, чего она больше всего хотела, так это угодить своему руководящему мужу. Мягкая, добрая и тихая, сына Павла, рожденного сразу после замужества, она обожала, жила его успехами и победами. А побед у Паши набиралось немало.