Однажды летом
Шрифт:
– Конечно, надейся, мама, – ласково произнесла Рейчел и выпорхнула из кухни.
Был субботний вечер. Через час за ней должен заехать Роб. Слава Богу, она хоть успела сделать прическу и макияж, машинально отметила Рейчел, взбегая вверх по лестнице. Оставалось только надеть красное трикотажное платье – короткое, облегающее фигуру, с глубоким вырезом и крохотными рукавами-фонариками, влезть в тончайшие черные колготки, потом в черные туфельки и, наконец, надеть черные клипсы-пуговицы.
Быстро пробежав расческой по волосам – в такт мелодии «Тюремного рока», доносившейся с третьего этажа, – Рейчел в последний раз оглядела себя в зеркале. Выходя
– Ух ты! Хороша! – с восхищением произнесла Тильда, оглядев Рейчел с головы до ног. – У тебя свидание с этим красавчиком фармацевтом?
– Да.
– Я так и подумала. Да ты и губы красной помадой накрасила. Это не случайно, верно?
– Просто она подходит к цвету платья, – серьезно произнесла Рейчел, но, встретив насмешливый взгляд Тильды, улыбнулась. Махнув экономке рукой, она стала спускаться по лестнице, стараясь ступать еле слышно. Но не повезло. Элизабет уже поджидала ее у двери.
– Не задерживайся допоздна, Рейчел. Ты же знаешь, как я переживаю за вас, девушек. Особенно теперь, когда этот парень опять в городе.
Рейчел с трудом поборола желание напомнить матери о том, что перед ней тридцатичетырехлетняя женщина, которая вправе решать сама, во сколько возвращаться домой.
– Я не задержусь, мама.
«А разве когда-нибудь я задерживалась допоздна?» – печально подумала Рейчел, выруливая из ворот усадьбы на шоссе. Всю жизнь она была образцовой дочерью – пожалуй, даже чересчур образцовой. Бекки не пропускала ни одной вечеринки, гуляла с мальчишками допоздна, меняла кавалеров как перчатки, иногда являлась домой навеселе, к великому огорчению матери. Более спокойная, но менее популярная, чем младшая сестра, Рейчел с удовольствием проводила вечера дома наедине с книгами. «Так всю жизнь и проживешь в мечтах», – предупреждала ее Элизабет, но Рейчел не придавала значения словам матери и даже не подозревала, что они могут оказаться вещими.
Пришло время, и Рейчел уехала на учебу в колледж, хотя и не так далеко от дома. С отличными оценками, полученными на выпускных экзаменах в средней школе, ей удалось попасть в колледж Вандербильта, в трех часах езды от Тейлорвилла. Нашвилл – город, в котором находился колледж Вэнди, – даже сравнить нельзя было с Тейлорвиллом. Рейчел была в восторге от него и даже слегка расстроилась, когда по окончании учебы вынуждена была вернуться домой с дипломом учителя, чтобы взяться за просвещение тейлорвиллской молодежи. Впрочем, она не настраивала себя на мысль, что навсегда останется школьным учителем, и нисколько не сомневалась в том, что жизнь еще преподнесет ей приятные сюрпризы.
А потом пришло то роковое лето – долгое, удушливое, напичканное драматическими событиями, объяснить которые можно было разве что астрологическими катаклизмами. Она вернулась в Вэнди, поступила в аспирантуру, надеясь в будущем получить степень магистра. Однажды Рейчел брела по аллее студенческого парка, как всегда пребывая в мечтательной задумчивости. В голове рождались поэтические строки, когда вдруг на пути возникло препятствие: какой-то бежавший кросс студент присел на корточки, чтобы завязать шнурок. Рейчел, разумеется, его не заметила и, оступившись, растянулась на дороге. Парень поднял ее, долго извинялся, и она стояла совершенно растерянная, ослепленная его внешностью. Остаток лета они были неразлучны. Рейчел влюбилась. Она была так счастлива, когда пригласила своего возлюбленного познакомиться с семьей.
Но стоило Майклу бросить один-единственный взгляд на очаровательную жизнерадостную Бекки, как он тут же потерял голову. Рейчел не оставалось ничего другого – только наблюдать, сгорая от собственного бессилия, как на ее глазах уводят единственного любимого мужчину. И не то чтобы Бекки хотела сделать ей больно. Рейчел это знала. Все дело было в том, что Бекки, будучи Бекки, никогда не задумывалась над тем, каково Рейчел в сложившейся ситуации. Как и старшая сестра, она без памяти влюбилась в Майкла с первого взгляда. Через месяц они объявили о помолвке, через три – поженились, Рейчел отступила с присущим ей благородством и на свадьбе была даже подружкой невесты. Но, как вспоминала потом Рейчел, если бы не случившееся в те же дни убийство Мэрибет Эдвардс, перед которым все меркло и собственное горе казалось ничтожным, она могла бы и не пережить потерю любимого.
В довершение ко всему Майкл забрал Бекки с собой в Вэнди, где ему предстояло окончить юридический факультет.
Рейчел уже и думать не могла о возвращении в Нашвилл.
Она осталась дома – к великой радости родителей, которые с ужасом думали о том, что потеряют обеих дочерей сразу. Рейчел утешала себя тем, что задержится дома не более чем на год и за это время ей удастся восстановить душевное равновесие. Она вернулась к преподаванию в средней школе, и действительно уже через несколько месяцев боль прошла. Рейчел посвятила себя работе и ученикам и не теряла надежды на то, что когда-нибудь в ее жизнь вернутся чувства, растоптанные Майклом.
Но этого так и не случилось. Вскоре отцу поставили диагноз: болезнь Альцгеймера, и мечты о том, чтобы покинуть Тейлорвилл, пришлось отложить до лучших времен. Бекки вышла замуж и уехала из родного дома, мать тяжело переживала постигшую отца участь, и Рейчел была как никогда необходима ей. К тому же Рейчел и самой хотелось уделить отцу максимальное внимание. Но иногда ей казалось, что вместе с его жизнью угасает и ее собственная.
Она ругала себя за подобные мысли, считая их недопустимыми для любящей дочери. Вот и сейчас гнала их прочь, стараясь сосредоточиться на предстоящем вечернем свидании.
По традиции двух последних лет Роб пригласил ее на концерт под открытым небом «Бейся, сердце», который устраивало общество кардиологов в последнюю субботу августа. Их первое свидание прошло на таком же концерте.
Она собиралась позвонить Робу из магазина и попросить заехать за ней туда. Хотя, пожалуй, лучше будет, если Роб подождет ее на улице: Рейчел не хотела, чтобы в магазине он столкнулся с Джонни. За последние два дня Роб уже предельно ясно выразил свое мнение по поводу Джонни в четырех телефонных разговорах и при встрече за ленчем.
Почему в ее жизни всегда столько сложностей? Рейчел вздохнула. Ведь исключительно из благих побуждений она предоставила Джонни второй шанс, а в результате ее существование превратилось в пытку. Насколько проще было бы не ответить на письмо Джонни, но Рейчел понимала, что не простила бы себе такого малодушия. Наверное, правильно кто-то сказал когда-то, что каждый пожинает то, что посеял. В самом деле, ее добросердечность (или мягкотелость, как выразился Роб) явилась тем семенем, из которого произросли сегодняшние проблемы. Жизнь Рейчел была ровной и гладкой – до той минуты, пока она не встретила тот автобус. И потом уже не знала покоя.