Однажды на реалити-шоу
Шрифт:
Потянувшись, я перекатываюсь на бок и обнаруживаю, что кровать пуста. Изо рта лезет улыбка. Вмятина на подушке свидетельствует о том, что случившееся ночью мне не приснилось. У нас с Артемом был секс. А у меня случился самый лучший первый раз.
Когда из глубины дома доносится негромкое звяканье посуды, я решаю, что пора подниматься, накидываю одеяло на плечи и осторожно выхожу в гостиную.
Артём стоит у кухонного острова, босой, в футболке и тренировочных шортах. Судя по скворчащей скороводе,
– - Привет, -- прислонившись к дверному косяку, я смущенно улыбаюсь. Уснуть и проснуться с парнем мне в новинку, но кажется, я сумею войти во вкус.
— Доброе утро, — обернувшись, Артем выразительно оглядывает меня с ног до головы. — Спала хорошо?
— Как убитая. Никто не скандалит, не брызгает дезодорантом и не храпит. Что готовишь?
— Яичницу. Тебе тоже достанется.
— Так ты, выходит, умеешь готовить? — я поднимаю бровь, присаживаясь на барный стул у кухонной стойки.
— Ты только что стала свидетельницей уникального события, -- Артем смеется. – Вообще-то, я рассчитывал, что завтрак сделаешь ты, но потом устал ждать. Ты действительно спала как убитая.
— И сколько же ты ждал? – Я нахожу взглядом настенные часы, которые показывают половину восьмого.
– - Примерно час. В шесть утра срабатывает мой биологический будильник и все. Я не могу больше спать.
Взяв из вазочки засохший крекер, я засовываю его в рот и начинаю жевать. На вкус он ощущается так, словно пролежал тут лет пять, но я слишком голодна, чтобы так просто его выплюнуть.
— И чем же ты занимался целый час?
– - Тебя разглядывал. – Артем озорно улыбается. – Ты очень милая, когда спишь. Гримасничаешь и сучишь ногами.
– - У тебя странные представления о милоте, -- ворчу я, чтобы скрыть свое смущение тем, что Артем аж целый час на меня таращился.
Впрочем, смущение быстро проходит, стоит передо мной опуститься чашке с кофе.
Жадно обхватив горячие стенки ладонями, я делаю глоток и блаженно закатываю глаза.
– - М-м-м, просто идеально.
— Я или кофе? – шутливо осведомляется Артем.
– - Все, -- признаюсь я. – Все здесь, без исключения. Это идеальное место.
— Это намёк, что я должен перевезти тебя сюда?
— Нет конечно, — смеюсь я. — Быт убивает волшебство.
– - Если получится, я привезу тебя сюда еще как-нибудь, -- произносит Артем, переключая внимание на сковороду.
Я хочу сказать, что он не обязан ничего мне обещать, но слюна, заполнившая мой рот с идеально зажаренной яичницы с ломтиками подсушенного ржаного хлеба и сыром, мешает.
– - Что ж ты молчал, что готовишь как боженька, -- бормочу я, хватаясь за вилку. – Я бы выписала еще пару купонов.
Посмеиваясь, Артем с тарелкой в руках садится напротив.
—
— Тогда я, пожалуй, начну есть, пока ты не решил признаться в чём-то ещё.
Завтракать с Артёмом оказывается неожиданно приятно. Никаких затянутых пауз, никакого смущения от того, что мы видели друг друга голыми. Сидя напротив, мы болтаем о незначительном — о моих оценках в школе, об его аллергии на кошачью шерсть и даже о том, как мытье яиц в горячей воде избавляет человечество от сальмонеллы.
— Что планируешь делать сегодня? — Откинувшись на спинку стула, Артем становится серьезным.
— Планирую спасаться от нападения белок, после того как ты вернешь меня в наш дом терпимости.
— Дом терпимости. – повторяет он, рассмеявшись. – Этот твой юмор. Я поговорю с Ингой, чтобы прикрыла.
— Она сделает публичное заявление о том, что я отпросилась к подружке с ночевкой? – иронизирую я.
— Или, что тебе нужно было отлучиться по домашним обстоятельствам.
Я киваю. Это хорошая идея. Хотя пока меня мало заботит, что подумают в доме о моем отсутствии. Я все еще проживаю счастливый момент своего настоящего, не пытаясь заглянуть в будущее.
– -------
Когда машина останавливается у ворот особняка, я ощущаю странную тяжесть в груди. Минувшие сутки были слишком настоящими, чтобы так просто вернуться в мир дешевой драмы и глянцевой мишуры.
— Ну что, мне пора, — улыбнувшись, я поворачиваюсь к Артему, который пристально меня разглядывает.
— Удачи с белками. Инга пообещала, что все уладит.
— Отлично. За минувшие сутки я выговорила месячную норму слов и не уверена, что смогу оправдываться.
Я берусь за дверную ручку, но рука Артема, сжавшая колено, меня тормозит.
— Есения.
Я оборачиваюсь.
– - Я бы не хотел, чтобы все выглядело, как… -- Он запинается, подбирая слова.
– - Как простое приключение? – подсказываю я.
– - Именно.
– - Все нормально, Артем. – Я улыбаюсь, чувствуя, как в груди разливается солнечный свет. – Для футболиста ты слишком много думаешь, в курсе?
– - Это все айкью в сто двадцать, -- шутит он и, потянувшись, мягко касается моих губ.
Поцелуй длится всего пару секунд, но и он становится важной деталью моего растянувшегося момента счастья. Как и его прошальные слова.
"Пусть на шоу твой номер третий, для меня ты точно номер один"
32
Особняк встречает меня тишиной, странной для середины дня. Обычно в это время здесь гудит жизнь: часть белок, гремя гантелями, качают задницы в зале, другие треплются на лежаках у бассейна, и отдельные, особо изворотливые грызуньи, пытаются обворожить оператора в надежде на дополнительное эфирное время. С