Однажды орел…
Шрифт:
— Так, теперь нам нужно окопаться здесь, — продолжал Дэмон. — Вдоль вот этой линии… отсюда и вон до того места…
Гробовое молчание, никто даже не шевельнулся. На лицах застыло угрюмое безразличие, воля к действию сломлена. Слишком велико было напряжение, слишком ожесточенными были бои, слишком много погибло товарищей. Дэмон понимал, что это предел. Потускневшие от усталости глаза красноречиво говорили о том, что люди находятся в тисках депрессии.
— Ну, в чем же дело, ребята? — уже ласковее спросил он. — Сюда вот-вот подойдет подкрепление, нам надо удержаться здесь. Давайте, давайте, ребята, надо обязательно окопаться…
Три
— Гилетти, — громко позвал он и, вытащив из кармана блокнот, начал быстро писать: «Вышел на второй рубеж в 11.23. Понес очень тяжелые потери. Будем держаться, но требуется подкрепление. Дэмон». — Вот, — объяснил он подошедшему Гилетти, — доставишь это командиру батальона. Справишься? Впрочем, подожди, подожди-ка минутку…
Из расположенного позади них леса вышла группа солдат, которая быстро приближалась теперь к занимаемой взводом Дэмона высоте. Впереди этой группы, численностью не более взвода, шел подполковник Колдуэлл. Его некогда красивая, отлично подогнанная форма была похожа теперь на грязный, пропитанный потом мешок. В руках у подполковника была черная сучковатая трость.
— Привет, Сэм! — бодро крикнул Колдуэлл, подходя к Дэмону.
— Доброе утро, сэр, — радостно ответил тот, протягивая подполковнику листок из блокнота. — Я только что собирался послать вам это донесение. Мы на втором рубеже наступления.
— Вижу, вижу, — сказал Колдуэлл, приняв листок свободной рукой. — Вот я его сейчас и прочитаю. — Он быстро пробежал взглядом по строкам записки. — Сжато, но весьма выразительно, — похвалил он Дэмона и, сложив листок вчетверо, сунул его в нагрудный карман рубашки. — Очень рад видеть вас. Я только что установил контакт с сенегальцами. — Он слабо улыбнулся. Левая сторона его лица была испачкана грязью и густым смазочным маслом, а под ухом на шее виднелась глубокая кровоточащая царапина, — видимо, зацепился за колючую проволоку.
— Сэр, а как первая рота? Вам известно, где она? Подполковник поднял трость и небрежно указал ею через плечо назад:
— Это и есть первая рота?!
— И это все? — удивленно пробормотал Дэмон. — Все, что от нее осталось?
— Да, Сэм, это все.
— Но ведь вы пришли вон оттуда…
— Да. Они немного сбились с пути. Теперь мы должны исправить эту ошибку, Сэм. Нам придется идти дальше и взять немного вправо.
— Да, сэр, но у меня в строю только двадцать один человек…
— Я вижу. Ничего. Мы должны продвинуться вперед, останавливаться ни в коем случае нельзя. — Он махнул рукой в направлении домов с красными черепичными крышами, уходящей вдаль дороги, подернутого июльской дымкой яблоневого сада, простирающегося до самого горизонта. — Ущелье Шози, потом Собрикур, горы Собрикур. А сразу за этими горами старый добрый Огюста Суессонум, который все называют Суассон. — Колдуэлл повысил голос. — И мы возьмем его. Сегодня. Пошли, ребята!
— Вы поведете взвод на штурм, подполковник?
— Faute de mieux. [19]
И опять на лице Колдуэлла эта спокойная, твердая улыбка. «Просто невероятно, — подумал Дэмон, — как он может быть
— Но ведь штурмовым отрядом батальона должен командовать майор Уильяме, — сказал Дэмон.
— Майор Уильяме убит. Капитан Краудер и Хиршфел убиты. Майор Брилл и капитан Пиерс ранены. О капитане Меррике ничего не известно. Полковник Стейнфорт поведет остатки третьей роты.
19
За неимением лучшего ( франц.).
— Господи, неужели столько убитых? — тихо произнес Девлин.
— А как наши дела, сэр? — спросил Рейбайрн. — Кто кого? Мы их или они нас?
— На этот вопрос, Рейбайрн, ответ совершенно определенный, — продолжал Колдуэлл, снова повысив голос. — Мы преследуем их, и у них только пятки сверкают. Вон за теми горами, — показал Колдуэлл своей тростью, — Суассон. Все их подкрепления и материальные ресурсы должны пройти через этот город. Мы захватим его и загоним в мешок всех находящихся там немцев. Слышите, ребята? Вперед, на штурм города!
Они поднялись и пошли. В заросшем густым лесом ущелье ни пришлось штурмовать хорошо замаскированные немецкие орудия, и это стоило жизни Кореттки и Фаррелу. В яблоневом саду застрял французский танк; немецкие пехотинцы облепили его, как серые пиявки. Солдаты Дэмона быстро перестреляли их, но французских танкистов спасти не удалось, они задохнулись в танке от паров масла и бензина. Горы Собрикур оказались неприступными из-за нагромождения острых камней, и Дэмон впервые не смог поднять своих солдат на штурм. Положение спасли подоспевшие подразделения марокканцев. Немцы, засевшие в двух домах, не выдержали: двадцать семь человек сдались в плен. Рейбайрн и Тсонка разыскали в доме колбасу, мед, хлеб и полбутылки коньяку. Потом снова раздался голос Колдуэлла. Размахивай пистолетом и своей невообразимой тростью из дикой яблони, он призывал солдат идти дальше. И все, кто еще был способен хоть как-нибудь двигаться, устремились за ним, начали с трудом продираться через густой кустарник, перелезать через пни и поваленные деревья, взбираться на вершину горы, а потом спускаться по склону вниз.
— Видите? Вы видите его? — возбужденно кричал Колдуэлл.
Посмотрев в бинокль, взятый у немецкого лейтенанта на ферме Бриньи, Дэмон увидел затянутые дымкой башенки и острые крыши домов Суассона. Его слух уловил отрывистые звуки поднимающих пар, деловито пыхтящих локомотивов. Над сортировочной станцией и расходящимися веером рельсовыми путями появились небольшие круглые облачка черного дыма.
— Командование должно обязательно воспользоваться этой возможностью, Сэм, — возбужденно крикнул, подходя к нему, Колдуэлл. — Упустить такой шанс было бы непростительно. Для этого надо всего-навсего две-три дивизии. Нужно еще раз посильнее нажать на них, продвинуться перекатами к Базошу, Мон-НотрДаму и Фисму и перерезать дорогу из Фер-ан-Тарденуа. Ты представляешь? Там ведь вся немецкая седьмая армия. Полмиллиона немцев в этом мешке на Марне! — Колдуэлл крепко сжал руку лейтенанта, глаза его блестели. Дэмон никогда еще не видел его таким возбужденным. — Ты понимаешь? Это та самая возможность, о которой мы мечтали, классическая ситуация: нажать на них отсюда, от Реймса, и захватить в клещи оба фланга. От такого удара они никогда бы не оправились… Немного счастья, и война закончилась бы…