Однажды орел…

Майрер Энтон

— А где же находится этот самый Флат-Лик? — спросил новичок по фамилии Уилтс.

— Э-э, мальчик, зачем же задавать такие вопросы твоему бывалому командиру отделения? Флат-Лик находится в самом центре округа Свэйн.

Из серого автомобиля вышел офицер в звании капитана — высокий стройный мужчина с холеным красивым лицом, в безупречно отутюженной форме и до блеска начищенных сапогах для верховой езды; в руках у него был шикарный офицерский стек, увенчанный сверкающими на солнце гильзами от патронов. Падающие на офицера лучи красного солнца придавали ему какой-то неестественный, мрачный

облик; казалось, что он — порождение этого багряного света; угасни свет, и человек пропадет, его не будет. Офицер быстро приблизился к полуразрушенным чугунным воротам и, миновав их, наткнулся на ротного посыльного Наджента, который тоже только что пришел сюда и торопливо отстегивал от поясного ремня свою флягу.

— Где ваш командир? — спросил его офицер.

В этот момент Наджент был занят своей флягой: дурацкая пробка не хотела отвинчиваться, несмотря на все его старания. Мысли этого парня были сосредоточены на ведре с водой в руках Тсонки.

— Не знаю, — небрежно ответил он. Глаза офицера сделались злыми.

— Что значит не знаете? — резко спросил он. — Что вы не знаете? Вы что, всегда так отвечаете офицеру?

— Нет, сэр. — Наджент был ошеломлен неожиданным появлением этого сердитого, безукоризненно одетого офицера. Он потянул уже правую руку к голове, чтобы отдать честь, забыв, что держит ею флягу. Осознав, что эта рука занята, он попытался быстро перебросить флягу в левую руку, но промахнулся, и фляга со звоном упала на замощенную булыжником дорогу. Наджент нагнулся, чтобы поднять ее.

— Стойте смирно, когда с вами говорит офицер!

Наджент подскочил как ужаленный и замер по стойке «смирно», забыв о необходимости отдать честь; в его широко открытых выпученных глазах застыл испуг. Некоторые из солдат у колодца повернулись в сторону офицера и с опасением ждали, что произойдет дальше.

— Та-ак, — протянул капитан, щелкнув стеком по отутюженным бриджам. — Где же все-таки ваш командир? — Наджент молчал, как немой. — Вы что же, круглый идиот, что ли? Отвечайте мне!

— Он вон там, капитан, — вмешался Тсонка, продолжая наполнять водой фляги солдат, — на лестнице у главного входа.

Капитан медленно повернулся и уставился на Тсонку; его лицо, казалось, ничего не выражало. Затем он неторопливо направился к солдатам у колодца. Заметив это, Тсонка прекратил разливать воду, а остальные солдаты расступились. В облике и манерах офицера было что-то тревожное; неестественное освещение придавало его надменному лицу мрачный желтовато-малиновый оттенок. Новичков охватила нервная дрожь.

— Смирно! — скомандовал капитан.

Один за другим, с различной степенью покорности солдаты у колодца медленно встали по стойке «смирно». Тсонка был одним из последних: неторопливо опустив ведро в колодец, он нехотя протянул руки по швам. Наступившую тишину нарушил голос Рейбайрна:

— Господи, боже мой…

— Прекратить! Вам, оказывается, еще надо поучиться воинской вежливости, — сердито сказал капитан. — Я не вижу здесь никакой дисциплины. Когда к вам обращается офицер, вы должны отвечать ему четко и с почтением. — Он медленно обвел каждого солдата строгим взглядом.

«В меру резкий, не очень высокий и не очень низкий и тем не менее неприятный голос», —

подумал Дэмон. Но в этом голосе чего-то недоставало, в нем не было привычного человеческого звучания; слегка металлический, бесплотный, он походил на озвученный боевой приказ, без единого изъяна. Дэмон поднялся со ступеньки и, держа карту в руке, приблизился к офицеру.

— Чем могу помочь вам, капитан? — спросил он.

Офицер повернулся и, кивнув головой, все с той же надменной медлительностью подошел к Дэмону.

— Вы командир?

— Да.

Капитан снова кивнул:

— Мессенджейл, штаб первого корпуса. Мне нужно срочно увидеть командира вашего полка.

— Вы проехали дальше, — сказал Дэмон. — Командный пункт полковника Вейберна в Даммартене, примерно в полумиле отсюда но дороге на Тьеврмон.

— Ясно. — Мессенджейл посмотрел на порванную фронтовую полушинель Дэмона, на висевший у него на шее пулемет «шоша», патронташ и солдатский ранец-рюкзак. — Вы офицер? — спросил он с ноткой сомнения. Дэмон кивнул. — А где же ваши знаки различия?

Не сводя глаз с капитана, Дэмон снял с себя каску и повернул ее так, чтобы капитан увидел почти стершийся от грязи и множества царапин большой желтый ромб.

— Вот здесь, — сказал он.

Губы Мессенджейла искривились в холодной улыбке:

— По-моему, это противоречит уставу. Вы не находите?

— Думаю, что противоречит, — тихо ответил Дэмон, — но, откровенно говоря, не придаю этому большого значения. — Дэмон слегка отклонился в сторону, чтобы увидеть солдат, в сказал: — Занимайтесь своим делом, ребята! — И, не оставив штабному офицеру ни секунды на возражение, продолжал: — Это что, ваша привычка, капитан, без всякой необходимости держать уставших солдат в положении «смирно»? Это настолько же противоречит уставу, насколько ему противоречат явно плохие манеры.

Лицо Мессенджейла вытянулось и как-то обмякло, в глазах блеснул гнев.

— Дисциплина в вашей части не на высоте, сэр. Крайняя распущенность. Вам следовало бы знать, что дисциплина — это краеугольный камень морального духа. А моральный дух — это такой фактор, который оценивается по отношению к другим, как один к четырем.

Дэмон прикусил нижнюю губу. Рядом с ним стоял, тревожно посапывая лейтенант Зиммерман; к их разговору внимательно прислушивались столпившиеся у колодца солдаты. Дэмон чувствовал, как в нем усиливается отвращение к этому внешне безупречному, благовоспитанному формалисту из штаба, к его надменным, отталкивающим манерам; ему казалось, что этот цитирующий Наполеона человек может быть эмиссаром только плохих вестей, язвительных разносов невыполнимых требований. Стараясь не повысить тона, Дэмон сказал:

— Капитан, мои солдаты пришли сюда после семидесятидвухчасового пребывания на передовой сорокачасового нахождения в ближнем резерве, причем все это время их почти непрерывно обстреливала артиллерия. Они устали, хотят есть и пить и заслужили спокойный отдых. К тому же их моральный дух нисколько не ниже морального духа солдат любой части американских экспедиционных сил, возможно, даже несколько выше. Не будете ли вы любезны убраться с моих глаз вместе с вашим отвратительным «паккардом», чтобы я мог спокойно продолжить изучение карты?