Однажды рабби уйдёт

Кемельман Гарри

Она снова покачала головой и затем добавила с лёгкой похотливой улыбкой:

– Ну, Пол видел.

– Догадываюсь. Хорошо. Я хотел бы попросить тебя сделать заявление, чтоб я его напечатал, а ты – подписала.

– Ой! А мама узнает об этом?

– Зависит от обстоятельств. Возможно.

– Потому что я бы не хотела. Я… ну, вы понимаете, о чём я. С другой стороны, я не хочу, чтобы Пол отправлялся в тюрьму или куда-то ещё, когда он этого не делал. То есть это мой гражданский долг, правильно?

33

Хотя

Магнусон и сказал, что из соображений вежливости должен переговорить с рабби Смоллом, в глубине души он думал, что рабби, вероятно, согласится провести церемонию. Их краткое знакомство оставило у него впечатление о рабби Смолле как о разумном человеке. Магнусон сделал ему одолжение, о котором тот не просил, добившись значительного повышения зарплаты. И рабби знал это. Что ж... по правилам Магнусона, если ты сделал кому-то одолжение, тебе должны ответить взаимностью. Принимая услугу, человек брал на себя обязательство, долг, и каждый, кто не отвечал добром, был неблагодарным существом и не джентльменом.

Поэтому, отправляясь на встречу с рабби, он ожидал полного успеха и предполагал, что обсуждение коснётся лишь деталей.

– У меня возникла проблема, – начал он.

– Если я могу помочь...

– Моя дочь выходит замуж...

– О, мазель тов! Когда запланирована свадьба? Это местный мальчик?

– Да, он здешний…

– Причина, по которой я спрашиваю, – продолжил рабби, – заключается в том, что, если это вообще возможно, мне бы хотелось встретиться с будущими невестой и женихом…

– Он республиканский кандидат на пост сенатора от нашего округа.

– Но это…

– Джон Скофилд, – заключил Магнусон.

До рабби дошло: именно поэтому Лэниган ожидал, что евреи будут поддерживать Скофилда. Но он всего лишь тихо произнёс:

– Я и не знал, что он еврей.

– Он – нет.

– А, понял. Он планирует обратиться.

– Боюсь, что нет, рабби. Об обращении не может быть и речи.

Рабби ненадолго замолчал.

– Значит, вы планируете гражданскую церемонию? – по-прежнему тихо спросил он.

– Лора настаивает на том, чтобы церемонию проводил рабби. Я понимаю, что вы не можете сделать это в храме, – поспешно продолжил он, – но, по сути, с самого начала мы планировали провести её в доме или в нашем саду, если погода позволит.

– Это абсолютно невозможно, – категорически отрезал рабби.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что, если это религиозная свадьба, то она должна быть между двумя евреями. Если один из брачующихся не является евреем, то религиозная свадьба, еврейская религиозная свадьба состояться не может, равно как если оба – не евреи. Это противоречие в терминах.

– Но… но… послушайте, рабби, я знаю, что это религия, и религия важна. Но когда пара приходит навестить вас по поводу вступления в брак, вы задаёте им вопросы об их верованиях и обычаях, или просто говорите: «О, поздравляю, мистер Гольдштейн и мисс Коэн. Когда вы планируете свадьбу? Будете ли вы венчаться в храме?» И при этом оба могут быть отъявленными атеистами.

– Верно.

– Но тогда…

Рабби вздохнул.

– К сожалению, посторонние, особенно наши злейшие враги, похоже, лучше понимают ситуацию, чем многие евреи. По крайней мере, они понимают, что это вопрос этнической принадлежности, и еврей – это еврей, даже если он никогда не переступает порог синагоги. Мы племя, семья, если хотите, потомки Авраама, Исаака и Иакова.

В некоторых примитивных племенах брак всегда заключается с кем-то за пределами племени. Антропологи называют это экзогамией. У других племён практика состоит в том, чтобы вступать в брак только внутри своего племени. Эндогамия. Так вот, мы эндогамны. Это традиция, закон нашего племени. Потому что мы верим, что мы – как племя, учтите – заключили договор с Богом. И этот контракт требует от нас исповедовать иудаизм, нашу религию. Когда один из нас вступает в брак с чужаком, мы требуем, чтобы этот чужак не просто обязался присоединиться к нам и выполнить нашу часть соглашения, но и чтобы он стал одним из нас — путём принятия в племя.

Иудаизм – это система морали и этики, а также церемоний, ритуалов и литургических практик, которые в первую очередь призваны укрепить нас в соблюдении нашего этического кодекса. Основой этого этического кодекса являются заповеди, данные нам Богом, результат нашего договора с Ним на Синае. Некоторые евреи соблюдают эти заповеди буквально, – он улыбнулся, – можно сказать, скрупулёзно [100] . Некоторые выполняют лишь часть заповедей, а есть и такие, которые вообще не обращают на них внимания. Но обязательства остаются.

100

Игра слов: рабби употребил слово «religiously», которое можно перевести и как «религиозно».

Существуют и язычники, исполняющие заповеди, но это не делает их евреями. Они приходят к соблюдению другим путём. Возможно, они считают, что заповеди ведут к хорошей жизни, возможно, полагают их разумными. Но поскольку они разработали эти заповеди самостоятельно, то точно так же могут их изменить. А мы не можем, потому что заключили договор с Богом, и это те условия, которые мы приняли. Когда вы заключаете с кем-то деловой контракт, а ваш партнёр не выполняет все условия договора, это означает не аннулирование договора, а лишь невыполнение своих обязательств. И когда речь идёт о группе, общности, а не отдельном человеке, она не распадается, когда один из членов группы уходит.

Католик, который не верит в принципы своей церкви и не следует им, не является католиком. Но еврей, не соблюдающий заповеди и никогда не посещающий синагогу, остаётся евреем. И имеет право жениться на дочери главного раввина Израиля. Вполне вероятно, раввину это не понравится. Он может попытаться предотвратить этот брак. Он может даже отречься от своей дочери, но не станет оплакивать её, как мёртвую; это может быть лишь в том случае, если она выйдет замуж за язычника.

Магнусон покачал головой.

– Я не понимаю вас, рабби. Вы бы предпочли, чтобы она заключила гражданский брак…

– Я бы предпочёл, чтобы она вышла замуж за еврея.

– Я знаю, но в контексте нынешней ситуации это должен быть гражданский брак? И дети, очевидно, будут – по еврейскому закону – незаконнорождёнными?

– О нет, – потрясённо ответил рабби. – Дети будут евреями, как дети еврейской матери. Вот если бы всё было наоборот, то есть, если бы отец был евреем, а мать – язычницей, тогда они были бы язычниками, даже если бы были воспитаны как евреи и соблюдали все заповеди от и до. Фактически, даже если брак вообще не заключат, они не будут незаконнорождёнными, согласно еврейскому закону. Только в случае прелюбодеяния или инцеста.