Однажды в Америке (др. перевод)

Грей Гарри

Я вмешался:

— Конечно, сможешь. Возьми в воскресенье выходной. — Потом, подумав, я добавил: — Я дам вам машину и шофера на весь день.

Мо повесил трубку и повернулся ко мне с улыбкой благодарности:

— Лапша, Долорес очень благодарит тебя за машину и шофера, которых ты пообещал.

Я сказал:

— Все в порядке, — потом, как можно небрежней, спросил: — Она куда-то уезжает?

— Да, ты уже знаешь? Она получила предложение из Голливуда. Ей дают небольшую роль в музыкальном фильме.

Сердце у меня упало.

Я сказал:

— Нет, я этого не

знал.

Я поспешил уйти, чтобы не встречаться с Максом. Потом я поразмыслил и решил передать ему через Мо: «Меня не будет весь день по одному личному делу». Позже я позвоню Максу и все ему объясню.

Я чувствовал себя как школьник, собирающийся на первое свидание. Приехав в отель, я начал лихорадочно готовиться. Я вынул из шкафа все свои костюмы и положил их на кровать. После некоторых колебаний я выбрал темно-синий, в тонкую полоску. Он был почти новый, в консервативном стиле, но довольно эффектный.

Я перерыл все ящики с рубашками и выбрал самую белую и накрахмаленную. Я осмотрел свою коллекцию ботинок. Ни одни из них мне не подошли. Я решил, что позже слетаю на Пятую авеню и куплю себе новую пару. Заодно подыщу новый элегантный галстук у Сулка. Может быть, следует подумать и о новой шляпе. Например, котелок. Котелок? Нет, это плохая идея; я ее отбросил. К моему лицу он не подойдет — оно слишком красное и мясистое.

Я рассмеялся над собой — мясистое? Во мне нет ничего мясистого. Я посмотрел на себя в длинное зеркало на дверце шкафа. Да, ничего лишнего — ни в лице, ни в теле. Одни мускулы и кости. Я в отличной форме. Мне не надо подкладывать под плечи вату, как другим парням. Ну, может быть, совсем чуть-чуть, чтобы хорошо сидел пиджак. Кобуру лучше снять. Пистолет испортит мне фигуру. А вот нож я возьму. Без него я чувствую себя как голый. А ты совсем неплохо выглядишь, Лапша, старый друг. Почти шесть футов, ну ладно, хорошо, пять футов и одиннадцать дюймов. В любой арифметике это почти шесть футов.

Черт возьми, после стольких лет — и свидание с Долорес. Как раз то, что мне было нужно, — одно свидание, чтобы избавиться от навязчивой идеи, развеять все свои иллюзии. Господи, я почти начал ей поклоняться. Почему? Ведь я совсем ее не знал. За последние десять-двенадцать лет я говорил с ней, наверное, всего раз пять или шесть.

Конечно, в ней есть что-то привлекательное. Значит, она все-таки снизошла до того, чтобы назначить мне свидание? Что она вообще о себе думает? Всего лишь еще одна телка из Ист-Сайда, аппетитный кусочек, не более того. Наверняка я знавал женщин получше ее. Господи, да что со мной такое, неужели я могу думать и действовать только как гангстер?

На свете есть только одна Долорес — нежный ребенок, чистый и свежий со дня своего рождения. Она образованна, она закончила Хантер-колледж; она красива и, я уверен, преданна и верна. Девушка, которой можно доверять. Таких женщин, как Долорес, еще поискать. Когда она танцевала, залитая ярким светом, вся сквозя в этих легких покрывалах, словно некая богиня, не знаю, как мне удалось себя сдержать. Когда-нибудь я сойду с ума от одних мыслей о ней.

Я принял холодный душ, спустился вниз в парикмахерскую и занялся собой:

побрился, подстригся, помыл шампунем голову, сделал массаж и маникюр. Я попросил Анджело не переборщить с лаком для волос, чтобы от меня не разило, как от гомика. Потом я позвонил к Кэри и заказал лимузин с шофером. Девушка на телефоне спросила мое имя.

Я решил подшутить над ней и сказал:

— Странно, что вы не узнали моего голоса. Это мистер Дюпон.

Она извинилась:

— Я недавно здесь работаю.

Я дал свой адрес и уверил ее, что беру машину и шофера на весь день.

Когда приехал шофер, он стал искать мистера Дюпона.

Я подошел к машине. Он бросил на меня косой взгляд, потом снял шляпу и сказал:

— Вас нет в книге заказов. Мне очень жаль, сэр, но я работаю по предварительному вызову.

Я вытащил сотенную бумажку, разорвал ее пополам и сказал:

— Ладно, парень, в конце дня ты получишь на чай вторую половину. Это поможет решить проблему?

На его лице появилась улыбка. Он щелкнул каблуками, щеголевато отдал честь и ответил:

— Да, сэр.

— Можешь заткнуть «сэра» себе в задницу. Мне это дерьмо не нужно. Я парень другого сорта, ясно?

Шофер узнал мой ист-сайдский акцент. Он рассмеялся и сказал:

— Верно, для парня из светского общества вы выглядите чересчур естественно.

Я улыбнулся, садясь рядом с ним на переднее сиденье:

— Надеюсь, это надо считать за комплимент?

— Конечно. У тех парней такой вид, словно у них и дерьмо не воняет.

Я сказал ему, чтобы он ехал на Пятую авеню. Он помог мне сделать покупки, которые я запланировал. В награду я купил ему галстук за пять баксов. Мы заглянули к Рикеру и взяли пару гамбургеров без лука, пончики и кофе. Я съездил к флористу на Пятьдесят седьмой улице и купил букет из роскошных орхидей.

Мы поехали в театр. В кассе меня ждал билет в партер. Для шофера Джимми я смог достать только балкон в конце зала.

Джимми сказал:

— Все в порядке. У меня хорошее зрение.

Долорес танцевала волшебно. Ее номер слишком быстро кончился, я не мог усидеть до конца представления и вышел на улицу к машине, которая стояла у служебного входа. Я ждал, нервно прислонившись к лимузину.

Наконец представление закончилось, и появился Джимми.

— Черт, вот это шоу, — сказал он. — А та малышка, что в танцевальном номере с покрывалами, очень недурна. Я бы не отказался затащить ее в постель. Куда теперь?

Джимми все еще находился под впечатлением от спектакля.

Я сухо ответил:

— Мы подождем, пока та малышка, которую ты хотел бы затащить в постель, избавится от своих покрывал и спустится к нам.

Джимми смущенно пробурчал: «Вот черт». Я стоял, нервно затягиваясь сигарой, и ждал. Когда она появилась в дверях и направилась ко мне, я почувствовал, что почти дрожу от волнения, — я, Лапша, был до предела взвинчен и напряжен.

Ее поведение сильно отличалось от моего неловкого и натянутого приветствия. У нее была гордая и уверенная, но в то же время дружеская и теплая манера. Она протянула мне мягкую ласковую руку и улыбнулась ослепительной улыбкой.