Однажды в Марчелике 3
Шрифт:
А Дан с интересом уставился на старика Джона, пытаясь определить, сколько всё-таки тому лет. Не мог же он по всей Марчелике успевать юнцов воспитывать!.. Но цифра, которую Дан насчитал, казалась слишком фантастической, чтобы быть правдой.
– Сто пятьдесят? – предположил он.
– Господь с тобой, Дан!.. – возмутился старик Грин. – Девяносто четыре года всего! Я ещё молодой!
– А Вульф точно твой племянник? – полюбопытствовал Дан.
– Внучатый… Но ты не расстраивай парня! – попросил старый касадор. И не давая Дану задать ещё один вопрос, касавшийся Александры, поспешно добавил: – А вот
Дан посмотрел на старика Джона с глубоким подозрением. Очень уж ему не верилось в божественное вмешательство… Старик ответил честным и чистым взглядом. Но Дан всё равно ему не поверил: когда тебе сотня лет, врать можно было и научиться.
– Метены, мы пришли на серьёзные переговоры… Может быть, вынесем моих незадачливых спутников? – не сдержавшись, Алан Ру досадливо поморщился. – Звуки, которые они издают, мешают общаться!
– В самом деле… Давайте вернёмся к теме встречи! – предложил Пьер-Длинный-Нос Морель.
– Давайте, – согласился Дан. – Но я и так знаю, что вы сначала будете требовать. И ответ – нет. И на то, что вы будете требовать следом – тоже «нет».
– Зачем вы вообще тогда сюда пришли?! – возмутился Алан Ру.
– Чтобы выслушать ваше третье и четвёртое предложения!.. – вольготно расселся на старом стуле Дан.
– У нас нет третьих и четвёртых предложений! – стукнул по столу кулаком глава Педемонте. – Вы в своём уме, метен? Вы хоть понимаете, сколько было похищено фургонов, оружия, припасов?!
– Нисколько! – ответил Дан. – Ни одного фургона, ни одной единицы оружия, ни одного ящика припасов. И тогда никто не узнает, как ваши люди нападали на сборщиков, устраивали засады на переговорах, как обсуждали планы по убийству женщин и детей.
– Я не мог всего этого знать! – вскричал Алан Ру.
– Мог! – жёстко ответил Франц. – Я же знаю, что сейчас на окраине города мои люди берут в плен вторую группу из твоего вадсомада, Алан! Почему я знаю, что в этот раз поймали сразу одиннадцать человек, во главе с твоим сыном? А ты нет?
Пока глава Педемонте сверлил Франца взглядом, в разговор вступил Варлеман Якобс. Говорил он, против обыкновения, медленно и очень серьёзно. И его размеренные фразы буквально припечатывали собеседников к земле:
– Контролировать своих людей – твоя задача, Алан. Как руководителя. Ты не справился. Или обманываешь. Либо ты недостоин звания главы самфуна. Либо брешешь, как собака, что недостойно касадора. Однако в память о твоих былых заслугах мы не станем об этом никому рассказывать.
– Это не переговоры… – устало откинулся на спинку стула Пьер Морель, поглядывая на своего морально раздавленного шефа.
– Как там сказал ваш татуированный спутник? – хмуро уточнил Дан. – Мы собрались здесь, чтобы выставить условия? Именно так оно и есть. Просто условия выставляют здесь вам, а не вы.
– Вы проиграли, метены! – скрипуче добавил старик Джон. – Вам кажется, что за вами ещё есть какая-то сила, но это не так!.. Вы проиграли! Вы проиграли в тот самый момент, когда от вас побежали касадоры! Когда вы протоптались по нашим правилам! Когда пригласили чужаков, не сделав их касадорами, но позволив им превратить себя в наёмников!.. Вы думали, что правила для того, чтобы их нарушать? Вы ошиблись. Правила для того,
– И какие это условия? – хмуро поинтересовался Алан.
– Первое: избавьтесь от дельтианцев, – сказал Дан. – Второе: проведите собрание и выберите нового главу. Третье: убирайтесь прочь от Кастиелло де Романо.
– Это всё? – уточнил Пьер.
– Это всё, – кивнул Дан.
И он был уверен, что его условия примут. Хотя, если уж честно, они были, в первую очередь, невыгодны самому Дану. Однако он уже понимал, что скоро каждый независимый самфун будет нелишним. Если сейчас дать всем касадорам Педемонте перебраться под крыло города, старый самфун просто исчезнет, перестанет существовать. И где-то там будет весело смеяться Томази, добившийся своего…
В мире касадоров нет отдельных стрелков – есть сообщества. Каждый номад, каждый самфун – это голос на собрании. Это традиции, тянущиеся красной нитью через весь фронтир. Если исчезнет самфун, некому будет встать и сказать слово за него. И в этом случае никогда не прозвучит фраза: «Педемонте против» – чтобы отклонить какое-нибудь глупое решение. А несколько сотен человек? Их голоса никто и слушать не стал бы…
Переговоры закончились через пять минут. Дан так и не успел допить своё пиво из огромной кружки. Алану Ру вернули его бойцов, захваченных при попытке проникнуть в город. Однако ни один дельтианец не покинул Кастиелло де Романо… На следующий день все они были повешены на площади перед замком.
Однако эта новость недолго оставалась главным поводом для обсуждения. Приехавший на следующий день караван привёз газеты с побережья. И новости о высадке экспедиционного корпуса Старого Эдема… Порт Марчелика пал – после первого страшного штурма и трёх дней уличных боёв.
А отряды регулярной армии устремились прочь от берега, вглубь материка. Война за независимость Марчелики всё-таки началась…
Глава 12
Дан и Ко, к югу от Кастиелло де Романо, Марчелика, 15 февраля 1937 года М.Х
Этот путь Пелла уже проделывала. Только в обратном направлении и не с такой скоростью. Что поделать, жизнь в любом вадсомаде – это движение. Размеренно бегут воллы, топоча копытами, и тянут за собой фургоны-дома. У тех скрипят колёса, прокручивая землю куда-то за спину. Миля за милей стелется путь каравана – неспешно, но неотвратимо.
Ключевое слово тут «неспешно». Можно быстрее. Так и поступил Дан, которому очень нужно было добраться до побережья на юге. А как это делается? Да всё просто! Садятся касадоры на воллов и берут с собой лишь один фургон, в который запрягают десяток животных. И тогда мерный стук копыт сменяется дробным перестуком. Пропадает скрип колёс, сменяясь грохотом всей конструкции, трясущейся на ухабах. И едет такой отряд налегке, не считая миль, к своей цели.