Однажды в Марчелике 3
Шрифт:
– Лори! Гони! Брат! Сзади! – крики заполнили салон, где сидели пассажиры, и Лори это не понравилось.
Водитель высунул голову в боковое окно, обернулся… И на секунду застыл, открыв рот от удивления. По широкой улице, идущей с севера, на город катилась волна всадников на воллах. Некоторые из них весело гикали и постреливали в воздух, но ни в кого не целились. И только политею, который вышел из переулка, не повезло поймать несколько пуль.
– Поднажми! Поднажми! Поднажми! – скандировали испуганные пассажиры, и Лори поднажал.
Он выжал из проклятого омнибуса всё, на что тот был
– Господи Иисусе, помилуй нас! – воскликнула пожилая эрбе, с ужасом глядя в окно.
И волна всадников захлестнула омнибус…
Воллы, тяжело дыша и весело вскидывая толстые задницы, неслись мимо. Они поднимали клубы пыли и грохотали своими копытами, как сто омнибусов. Мелькали загорелые суровые лица, багровые глаза, густые бороды и длинные волосы. Грозно ухали винтовки и револьверы.
Лори прикрыл глаза, ожидая неминуемой смерти, но она всё никак не наступала. Только в носу засвербело, и водитель чихнул, невольно уставившись вперёд. Туда, где в пыльной дымке исчезали последние толстые волловьи задницы…
Один из касадоров обернулся, отсалютовал винтовкой и громко крикнул: «За закон и справедливость!». Однако Лори не был уверен, что точно расслышал его слова. Трясущимися руками он закрутил клапан подачи пара и сбросил скорость. В салоне царила ошарашенная тишина, и только набожная эрбе громко возносила хвалу Господу за чудесное спасение. Омнибус всё замедлялся, замедлялся – и вскоре окончательно встал…
– Перерыв, метены, мешо и почтенные эрбе! – слабым голосом объявил Лори, вываливаясь из своего кресла на негнущихся ногах.
Его всё ещё трясло. Впервые обычное утро в славном городе Викторине стало для Лори настолько необычным…
…А вот для Мишеля Вентозы это утро было необычным практически сразу. Впрочем, как и все остальные дни, проведённые им в должности рива. Конечно, его не назначала на должность Ассамблея Колоний, как это обычно бывает с ривами. Но Мишель считал, что поймал свою удачу за хвост. И потому в первый день ехал в офис, сверкая, как начищенная золотая паннинга… Ну или надраенный до блеска жетон, который красовался на его куртке.
Когда он был мальчишкой, Мишель нередко представлял себя в роли рива… Как он едет по городу, а на груди блестит начищенный жетон, и все ему кланяются и здороваются. Но… Реальность оказалась скучна и неинтересна. Город Викторин давно перерос такую устаревшую форму власти, как рив.
Законность на его улицах уже давно поддерживала полития, а преступников судили городские законники. Однако рив пока ещё мог следить и за судьями, и за политией. А заодно и дёргать рычаг виселицы, когда кому-нибудь особенно не везло с приговором.
Поэтому Мишелю на улицах города никто не кланялся. Ни в первый, ни во второй день его службы, ни сейчас. На него вообще не обращали внимания. Зато стоило ему войти в офис, как на нём скрещивались двадцать пар ненавидящих глаз. И это было необычно, потому что раньше эти люди встречали его вполне приветливо…
Мишель
И самое обидное: за что ненавидели-то? За то, что донёс на этого пьяницу, Эдди Страуса? Изменника и нарушителя закона? За то, что помог жендармам занять достойное положение в новой иерархии? Наверняка ему завидовали… Во всяком случае, так считал Мишель. Завидовали, что это он, а не они, получил значок рива и теперь руководит офисом. Но тогда им надо было быть порасторопнее!..
– Хватит на меня пялиться, метены! – устало попросил Мишель. – Вы что, увидели привидение?
– Уж лучше бы привидение!.. – негромко пробурчал один из жендармов.
Мишель расслышал эти слова и помрачнел. Многие жендармы прикрывали рот рукой, а другие просто хрюкали, сдерживая рвущийся наружу смех. И настроение у Мишеля окончательно испортилось.
– Кто это сказал, метены? – грозно спросил он. – Кто? Это? Сказал? Я вас спрашиваю!..
– Что сказал, метен Вентоза? – с лёгкой издёвкой в голосе на словах «метен» и «вентоза» уточнил ближайший жендарм.
– Про приведение! – брызгая слюной от переполнявших его чувств, рявкнул Мишель.
– Так вы про него и сказали, метен Вентоза! Мол, что мы пялимся…
– Нет! После этого! Кто-то сказал, что лучше бы привидение увидел! – взвился новый рив, потрясая рукой и дёргая ножкой так, что чуть ли не подпрыгивал.
На этот раз жендармы хохотали, не таясь. А Мишель стоял красный и злой, потому что понимал, что сейчас услышит…
– Метен Вентоза, у вас отличное чувство юмора!
– Вы каждое утро нам это доказываете!
– Но такого никто не говорил!
И вот что с ними делать? У Мишеля руки чесались схватить револьвер и пристрелить всех этих отвратительных людишек, обвинив их в нарушении закона и неуважении к риву… Но вот беда, в новой иерархии города он был лишён даже такой мизерной возможности. Во всяком случае, именно так ему сказали, назначая на должность рива…
– Видишь ли, Мишель! – объяснил ему тогда один из адвокатов суда, метен Пэрис. – У метена Страуса право судить было от Ассамблеи Колоний. Фактически, это право ему делегировали власти Старого Эдема. Но ведь мы с тобой прекрасно понимаем, что тебя власти Старого Эдема не назначали. Ты служишь властям Южной Конфедерации! А у нас для суда есть суд. Для задержания и охраны правопорядка – есть полития. А ты займёшься тем, что не требует отвлекать столь серьёзные ресурсы – драками, кражами и прочими мелкими злодеяниями. Будешь задерживать нарушителей и доставлять их в офис политии. А уже там оформлять их по документам, принятым политией!
И теперь ему оставалось лишь стоять, краснеть и скрипеть зубами… И глядеть в ухмыляющиеся рожи подчинённых, которые его люто ненавидели.
За спиной Мишеля, на улице, раздались испуганные крики. Он обернулся и оторопел, глядя, как разбегаются люди, уступая дорогу нескольким десяткам касадоров. А те, похоже, останавливали воллов прямо перед офисом рива. Его офисом, между прочим!.. Самый высокий из касадоров спрыгнул с огромного чёрного волла и взошёл по ступенькам офиса рива, распахнув дверь.