Однажды в Марчелике
Шрифт:
И нет, роллфельд – это не что иное, как перекати-поле! Это растение, и вообще-то мозгов у него нет. И ни в какие стада они не сбиваются. Обычно одинокие роллфельды можно было заметить на равнинах, а изредка попадались и группы…
Но иногда ветер подхватывал в глубине равнин сотни роллфельдов и гнал их, гнал, гнал… Это и называлось в народе «стадом роллфельдов». Сотни растений катились по равнине, пока не попадали в какой-нибудь карман местности (или просто – «карман»). И тогда все сборщики с окрестностей стекались к стаду, чтобы освободить растения от того, во что они перерабатывают всё сожранное
Больше всего, конечно же, ценился порошок, обладающий сильнейшим воздействием на мозги. Это были специи. Специя – это чудо. Господь, как здесь считают, специи людям послал, чтобы сделать их сильнее и быстрее, а их взгляд, нюх и слух – острее. Чтобы ночью видели, как совы, чтобы под водой не задыхались… Чтобы просто навсегда подсели на дурман-пыльцу – и навеки остались счастливы, как прекраснодушные дебилы.
Много есть в Марчелике специй, но мало кто знает свойства их всех. Нашёл пыльцу? Молодец! Тащи её на факторию – и там сбывай государствам Старого Эдема. Или можно самому употребить, но только тут, в Марчелике. На торговлю специями у государств есть строгая монополия.
А ещё можно найти в роллфельдах металлы: платину, золото, серебро, медь. Хороший приработок, который надолго обеспечивает сборщиков деньгами. Поэтому стадо упускать никак нельзя. Надо ехать и обирать – если, конечно, пробьёшься.
Номад с номадом ещё как-то могут договориться, даже если раньше враждовали. А вот появление вадсомадов – независимых групп сборщиков – всегда приводило к тому, что вокруг стада роллфельдов начиналась полномасштабная война.
– Патронов бы прикупить! – заметил Иоганн. – Может, сразу и прикупим?
– Ты что, думаешь, Рональд нам боеприпас не выдаст? – рассмеявшись, уточнил Мигель. – Дан, как ты думаешь, Гану дадут патроны?
– Дадут-дадут! – кивнул Дан. – Вот только не Гану. Нет у нас запасов для его «томаса»…
– Нету! – грустно подтвердил Иоганн, поглаживая ремень висевшей за спиной винтовки.
Того самого «томаса» 1921-го года производства. Винтовка досталась Иоганну в качестве трофея, когда он, отстав от своих, нарвался на засаду вадсомадов. Мелкая банда решила грабануть одинокий фургон, даже не подозревая, что внутри сидит не только Иоганн, но и Мигель, и Дан, и ещё трое молодых касадоров из их номада: Себастиан, Пётр и Вульф. В общем, в фургоне оказалось слишком много быстрых и опасных стволов. И все они нацелились на четверых грабителей.
Напавшие неудачники даже ранить никого не успели. Один из них, убитый Иоганном, как раз и таскал с собой того самого «томаса». Это было великолепная, точная и надёжная винтовка из арсенала корпуса гардистов – гвардейцев Народной Аристократии. Иоганн влюбился в оружие сразу. И только спустя несколько дней понял, что добывать для него патроны будет очень тяжело. Но разве же можно жалеть силы и время на любовь?
Вообще-то можно, но Иоганну – никак нельзя. Он просто не умел иначе. Что понравившееся ружьё, что симпатичная девчонка заставляли его отдавать себя без остатка ради тех, кого он полюбил. В этом ряду любви не повезло только печёным марчельским колбаскам. Их Иоганн тоже любил, но времени уделял ровно столько, чтобы сразу сожрать и довольно рыгнуть в бесконечность
– Ладно, пошли… Только быстро! – потребовал Мигель. – Помните, у нас всего час!..
Лавок с оружием в Стеинхольвеге было две. Одна из них – официальный городской магазин, где можно было купить всё-всё-всё, но только если оно разрешено к продаже. Однако можно было поступить иначе… Зайдя с заднего двора в тот же самый оружейный магазин, любой покупатель оказывался совсем в другой торговой точке – где можно было купить всё-всё-всё, что вообще есть в наличии. А в наличии там много чего было…
Открывшаяся дверь громко скрипнула, пропуская троих молодых касадоров внутрь помещения. Скрип двери тут был специальный – его, как и колокольчик парадного входа, всегда можно было услышать по всему дому. И продавец, старик Михель, всегда знал, с какой стороны ему ветром покупателей надуло.
– Хето! – поприветствовал он молодых людей.
Мигель в этот момент подумал, что в последний раз его называли «хето» ещё года три назад. Иоганн думал только о патронах и на снисходительное обращение не обратил внимания. А Дан подумал, что старик Михель – пожалуй, единственный старый пердун на всём Фор-Носте, которому он такое прощает. И вообще пора бы отпустить усы или бороду…
– Патроны… – начал было Иоганн, но Мигель и Дан успели первыми.
– День добрый, Михель! – поздоровались они.
Старик хитро переводил подслеповатый, но внимательный взгляд с Иоганна на его друзей. И было понятно, что, если Иоганн снова начнёт про патроны, не избежать им выговора на полчаса.
– Отличный день, метен! – заметил Мигель.
– Так себе день… Как и каждый день в этой дыре… – заметил старик Михель.
– Па… – открыл рот Иоганн, но в этот момент Дан отдавил ему ногу. – А-а-а, осторожней!..
– Как торговля идёт, метен? – вежливо поинтересовался Дан у Михеля, не обращая внимания на возмущение друга.
– Ни шатко ни валко!.. – развёл руками старик, подходя к прилавку.
– Так может, метен, мы улучшим её? – сразу нашёлся языкастый Мигель. И всё-таки сумел настроить пожилого торговца на деловой лад.
– Возможно, и сможете… А что вам нужно? – поинтересовался старик, вздохнув с некоторым сожалением: покупателей было мало, а пообщаться очень хотелось.
– Патроны для «томаса» 1921 года! – обрадованно выпалил Иоганн, но под строгим взглядом продавца вспомнил о правилах приличия. – …Метен!.. Нет ли их случайно у вас?
Нет смысла описывать мучения молодых касадоров, которым ещё пять минут пришлось общаться с продавцом. Старик Михель был не самым плохим человеком, только очень уж старым и, к сожалению, совсем одиноким. Жена у него давно умерла, дети разъехались, а друзей – по причине отсутствия общих увлечений – в Стеинхольвеге не было.
Вот он и приставал на «пообщаться» к зашедшим на огонёк клиентам. И все его покупатели с удовольствием бы отправились к другому торговцу… Вот только в ближайших окрестностях никто больше оружие не продавал. А до соседнего городка было километров сто пятьдесят – и это если по прямой по карте мерить, без учёта всяких препятствий и рельефа местности.