Однажды в Питере
Шрифт:
– Seguidme! (Проходим за мной!
– Исп.)
И только когда Денис вместе со всей толпой пошел во дворец, Леся очнулась:
– Куда мы идем?
– Как куда? Во дворец, конечно, - как ни в чем не бывало улыбнулся Денис и помахал одному из испанцев: - Hola! (Привет!
– исп.)
– Hola!
– дружелюбно улыбнулся тот и пожал ему руку.
И тут Леся все поняла.
– Ты жулик!
– громким шепотом выдала она.
– Нам надо попасть во дворец, а денег нет, так что придется какое-то время побыть испанскими туристами, - подмигнул ей Денис, а в следующую секунду снял у нее с головы шапку и взлохматил волосы.
–
– возмутилась Леся, отмахиваясь от его руки.
– Так ты больше похожа на испанку, хоть и блондинка, - объяснил он.
– И вообще, веди себя естественно, мы же туристы!
– А что насчет тех, чье место мы заняли? Вдруг они потеряются?
– озабоченно спросила она.
Денис на секунду задумался. Ведь действительно, он совсем не подумал про потерявшихся туристов! Но внутреннее чутье подсказывало, что с ними все хорошо, а Денис привык ему доверять, поэтому успокоил Лесю:
– Не переживай, вот увидишь, когда мы выйдем, они найдутся. Испанцы никогда нигде не потеряются, такой уж народ!
Сопротивляться было бесполезно, тем более что толпа занесла ее во дворец, поэтому Леся решила смириться, хоть и кидала изредка красноречивые взгляды на Дениса.
В парадном вестибюле гид сделала лишь небольшую остановку, рассказав, что он дошел до наших дней почти без изменений, тогда как западный был частично перестроен в 20-ые годы ХХ века в соответствии с нуждами тогдашнего Дворца пионеров. Это все Денис потом быстро перевел Лесе, которая ни слова не понимала по-испански, но с интересом рассматривала темно-зеленые мраморные колонны, переходящие ближе к потолочному своду в резной бортик, украшенный лепниной. До этого Леся никогда не была в Аничковом дворце, хотя у бабушки была мечта отдать внучку сюда в класс скрипки, но Леся никогда не проявляла интереса к музыке, что бабушку очень расстраивало.
Из вестибюля гид сразу повела группу по широкой парадной лестнице с массивными мраморными ограждениями.
– Я себя чувствую императором, - гордо вскинул голову Денис, поднимаясь по лестнице.
– Ты только представь, по этим самым ступеням когда-то ходили Александр II, Александр III…
– И огромное количество туристов со всех стран мира, которые уже давным-давно все затоптали, - усмехнулась Леся.
– Вот ты всю романтику убиваешь на корню, - вздохнул Денис.
– Лучше давай смотреть по сторонам, романтик, а то пропустим что-нибудь важное, - посоветовала Леся. Но ни на лестнице, ни в холле они не увидели ничего, что можно было сосчитать до десяти.
Первую остановку группа сделала в “Зеленой гостиной”, названной так из-за цвета стен и портьер в ней, даже на потолке был нарисован изящный орнамент с вкраплениями зеленого. Правда, обстановка вокруг была более чем скромная. Как рассказала гид, Александр III не любил роскошь, а в быту был очень скромен и бережлив.
– Восемь стульев, три стола и два зеркала, - быстро подвел итог Денис, оглянувшись по сторонам.
Далее группа проследовала в Зимний Сад, который также не отличался особой роскошью, но огромная люстра и торшеры из рубинового стекла добавляли парадности, напоминая, что во дворце жили особы царской фамилии. Остановившись в центре, гид стала громко что-то говорить, показывая то в одну, то в другую сторону. Не понимавшая ни слова, Леся тихонько спросила Дениса, который слушал гида очень внимательно:
– Что она там рассказывает?
– Говорит,
– Ничего себе… - восторженно прошептала Леся, разглядывая скульптуру мальчика в корзине с виноградными гроздьями на голове. Ребенок выглядел очень милым и веселым, будто его только что положили в эту корзину, чтобы укрыть от палящих лучей солнца.
– Ладно, давай разделимся и быстро осмотрим сад. Встречаемся у этого пацанёнка, - кивнул на скульптуру Денис.
Вернувшись к назначенному месту через несколько минут, он спросил Лесю:
– Ну что, нашла что-нибудь?
– Неа… - протянула она.
– Одни растения да скульптуры.
– Вот и у меня ничего… - вздохнул он.
Улучив паузу, Леся наконец задала вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке:
– Кстати, а ты откуда так хорошо знаешь испанский?
– У нас в школе был языковой кружок. Туда ходили одни девчонки, причем очень даже симпатичные, вот я и решил разбавить их общество, заодно и язык немного выучил, - подмигнул ей Денис.
– Кто бы сомневался, - язвительно заметила Леся.
– На что ты намекаешь?
– приподнял он одну бровь.
– Что ты бы точно туда не пошел, если б не симпатичные девчонки, - фыркнула она.
Денис в ответ улыбнулся уголком губ.
– Зато сейчас, как видишь, моя тяга к прекрасному очень даже пригодилась.
Но вдруг он заметил, как рядом с ними оказалась гид. Денис многозначительно ткнул Лесю в бок, но только для того, чтобы она не говорила по-русски. Леся же восприняла этот толчок, наоборот, как призыв к действию, и, неестественно улыбнувшись, воскликнула, указывая на скульптуру мальчика, как ей казалось, по-испански:
– Беллисимо! Беллисимо!
При этом она энергично закивала головой, а Денис лишь измученно выдохнул. Благо женщина-гид лишь вежливо улыбнулась и тут же отвлеклась на стоявшего рядом туриста, который принялся что-то спрашивать.
– Это же итальянский!
– возмущенно шепнул Денис Лесе на ухо.
– Да?
– искренне удивилась она.
– Блин… Ну и ладно, подумаешь! Я вот, в отличие от некоторых, не ходила ни на какие курсы только потому, что там были симпатичные парни!
Денис словил ее язвительное замечание, но ответить ничего не успел, потому что их повели дальше. Быстро минуя Императорский зал, где Леся с Денисом также не увидели ничего интересного, их провели в зал Белый, который был самым большим во дворце. Обстановка здесь была уже более парадной. Две мраморные колонны поддерживали хоры, где обычно располагался оркестр во время бала, вдоль стен стояли белые стулья, а на стенах висели огромные зеркала в массивных позолоченных рамках. Здесь Мария Федоровна, жена Александра III, устраивала приемы для наиболее приближенных к царской семье лиц. Из перевода Дениса Леся узнала, что императрица любила танцы, веселье и общение, в то время как ее супруг, Александр III, ко всему этому был равнодушен. Ему были ближе охота и рыбалка, чем балы.