Однажды в Выборге
Шрифт:
Она произнесла:
– Спасибо, что был рядом. Тогда. И сейчас. Я бы рехнулась одна. Я не думала, что все окажется настолько… стремным.
Он не сразу ответил, медленно водя пальцем по коже на ее ладони. Когда Олег уходил в свои мысли, его лицо становилось серьезным и даже взрослело. Девушка вдруг подумала, что он и вправду «симпатичный».
– Два года назад мне хотелось сказать тебе то же самое, когда мы стояли во дворе, на похоронах мамы. Но я не решился.
– Почему? – тихо спросила Анита. Почему-то казалось, что сейчас не следует говорить громко.
Парень подсел еще ближе, заслонив собой
– Потому что… не мог поверить, что ты сама меня обняла. Впервые.
Снова закружилась голова, но такое головокружение девушке даже нравилось. Она подняла руки и мягко запустила пальцы Олегу в волосы, притянула его к себе, от чего они слегка столкнулись лбами.
– А теперь веришь?
– Сейчас я не до конца верю в происходящее, – впервые их лица оказались настолько близко.
– Сейчас поверишь.
Она потянулась вперед и поцеловала его. Сначала неуклюже, скользнув только по верхней губе, но уже через несколько секунд их губы нашли друг друга и они вместе повалились на кровать.
Глава 10
Откровения в ресторане
Олег повел ее обратно в Старый город. По пути им встретилось немало длинных замерзших луж, и Анита опасливо косилась под ноги, тогда как парень шагал прямо по льду, даже не покачнувшись. В глубине ее памяти вдруг вспыхнула лампочка:
– Продолжаешь играть в хоккей?
Он улыбнулся ей из-за плеча и легко прокатился по очередной ледяной луже.
– Да. Теперь это единственное, что держит меня на плаву – как морально, так и финансово. После школы мы с Кариной переехали в Омск, где я добился кое-каких успехов, но армия подпортила мне планы. Я пропустил серию важных матчей, а без тренировок меня не допустят в следующий сезон. Придется заново набирать форму.
– Не заметно, что тебе грозит «потеря формы», – брякнула Анита, со спины разглядывая его атлетичную фигуру, и от нахлынувшего смущения едва не навернулась на обледенелой брусчатке. Подоспевший Олег вовремя схватил ее за рукав парки.
– Извини. Я чувствую себя бесконечно неуклюжей.
– У тебя и раньше были… внезапные падения, – он усмехнулся. – Помнишь, как я всегда шел немного впереди? На случай, если ты споткнешься, или впереди окажется яма или лужа.
– Ты разочаровался в моей координации еще в детстве, – девушка шутливо толкнула друга в плечо. – А ведь я изменилась за прошедшее время. В Хельсинки некому было водить меня по улицам.
Олег пристально посмотрел на нее и отвернулся. Анита тоже замолчала, с волнением подумав, что за беспечно брошенной фразой пряталось больше смысла, чем планировалось. Сама того не ожидая, она фактически выдала: «Мне тебя не хватало», и от такого признания щеки предательски покраснели.
В молчании они вышли на Крепостную улицу, где вовсю работала снегоуборочная техника, расчищая серую брусчатку, которую тут же покрывал падающий снег. Впрочем, редкие группки туристов явно радовались ослепительно белому пейзажу. Люди сосредоточенно позировали на фоне улицы, раскинув руки в стороны, кривя лица в по-дурацки восторженном выражении или посылая в воздух воображаемые поцелуи.
Анита
– Давай перейдем на другую улицу. Не желаю оказаться в кадре с этими обезьянами.
– Я тоже, – послышался голос Олега, на удивление бодрый. Парень повернулся к подруге лицом. – Ты голодная? Замерзла? Предлагаю зайти перекусить.
От пережитых волнений Аните есть не хотелось, но возможность посидеть в тепле, не стряхивая каждые десять минут снег с капюшона, ее обрадовала.
Они зашли в первый попавшийся ресторан, неприветливое, на первый взгляд, полутемное заведение, напоминающее сырой склеп. Вроде в камерном средневековом стиле, но с дешевой светло-желтой плиткой на полу, которую уже успели запачкать талым снегом с улицы, и тонущими в густо-оранжевом свете комнатами, где разместилось несколько деревянных столов. Нос Аниты тут же уловил насыщенный запах жареного мяса и супа с сильно пахучими пряностями – не иначе, лавровый лист, отчего девушка сразу закашлялась. Под белым готическим потолком, где виднелись лоскутки старой паутины, сгустился гул голосов, чьи обладатели заполнили ресторан, спасаясь от холода и снега снаружи.
Подскочивший официант ловко отыскал для них обособленный столик на двоих в углу одной из комнат. Забившись подальше от веселой и шумной компании по соседству, Анита вдруг с удовлетворением заметила, что при ближайшем рассмотрении ресторан оказался даже приятным. Высокая толстая свеча на столе навевала мысль об уютной средневековой таверне, где на больших тарелках приносят крупные куски мяса и хлеба, а пиво и эль пьются исключительно из толстых глиняных кружек. В комнате как будто слышался глубокий голос барда, переплетающийся с мелодией лютни и поющий о великих рыцарях с Севера, которые когда-то основали Выборг. Мерцающий теплый свет от стареньких канделябров под потолком играл на суровых лицах людей, вмиг представшими перед девушкой странниками из дальних краев, каждый из которых принес в город свою необыкновенную историю.
Случайный ресторан-таверна отразил в себе всю суть Выборга: неприглядного в своей бедности снаружи, но теплого и уютного внутри.
Анита украдкой смотрела, как ее друг снимает зимнюю солдатскую куртку и вместе с ее паркой убирает на вешалку. Облегающий серый свитер при каждом движении подчеркивал мышцы на руках и груди. Олег не изменился со времен школы – такой же стройный и подтянутый, но теперь в нем появилась твердость и некоторая суровость, свойственная взрослому человеку. Когда он вдруг взял девушку за руку, отвлекая от раздумий и спрашивая, что она будет есть, Анита замерла, дегустируя незнакомое, но будоражащее ощущение. Его твердая рука, теплая и по-дружески заботливая с ней, при более сильном нажатии легко бы раздавила пальцы другому человеку.
Пока Анита медленно жевала поджаренные колбаски, Олег съел тот самый суп с лавровым листом и заканчивал огромный стейк, запивая высоким стаканом апельсинового сока. Потом он доел и ее колбаски, которые она в конце концов отставила в сторону.
– Раньше ты любила поесть, – улыбнулся он, дожевывая последний кусочек. – Помню, как постоянно таскал чипсы в рюкзаке. За одну прогулку мы съедали пачки три, не меньше.
– Поверь, с тех пор мало что изменилось. Разве что чипсы больше не ем.