Однажды в Выборге
Шрифт:
Анита неуверенно усмехнулась, глядя на свои руки. Ей следовало выпить пива из самой большой в ресторане кружки – может, это помогло бы разрушить изматывающее напряжение, охватившее ее после встречи с Олегом.
Недолго думая, она окликнула официанта. Пенистый напиток с лопающимися пузырьками воздуха возник перед ней в считанные минуты. Наверное, девушкам здесь наливают с особым энтузиазмом.
– Нервничаешь? – прямота Олега внезапно развязала ей язык. Анита сделала несколько больших глотков, кивнула и негромко сказала, сжимая
– Вся ситуация какая-то… неспокойная. История с Кариной. Мы с тобой. Мы ведь тоже разошлись не лучшим образом. Ты ничего об этом не сказал.
– И ты тоже, – его голос потонул в шуме соседней компании. Парень метнул хмурый взгляд в их сторону, резко пододвинул свой стул поближе и заговорил подруге прямо в ухо. – Но именно ты приехала в Выборг встретиться со мной.
– Я хотела увидеть тебя, – отрезала девушка, едва не добавив «и спросить, что и почему ты говорил обо мне Карине». Ответы ее серьезно интересовали, но стоит ли раскрывать карты и задавать подобные вопросы? Ведь тогда тема разговора перейдет на Карину, а это – плохая идея. Пора бы убрать из диалога общую подругу и поговорить о них двоих.
Она допила пиво, после чего кивком подозвала официанта и уверенно выдала:
– Амаретто.
С поднятым вверх большим пальцем тот скрылся.
Пиво здесь не поможет, нужен «помощник» посерьезней. С амаретто они сдружились в Академии, в самом начале учебы, когда каждый день приносил с собой вызов прежнему укладу жизни, а новые порядки немилосердно напрягали и заставляли соответствовать образу студента творческого, но в то же время ответственного и организованного. С последними двумя пунктами Анита плохо справлялась.
Официант поставил перед ней рюмку с ликером цвета миндаля. Олег недовольно покосился на нее, но ничего не сказал. Анита же быстро выпила первую стопку и выразительным кивком заказала вторую.
Ее друг сидел так близко, что она физически чувствовала исходящее от него тепло – а может, это спиртное взялось за работу. Приятный туман пробрался в сознание, и напряжение действительно стало спадать, но вместо него вдруг навалилось острое чувство вины за внезапный отъезд несколько лет назад, картины которого, словно кадры красочного фильма в кинотеатре, замелькали перед глазами.
Девушка шумно вздохнула и с силой потерла лицо, уже горящее и раскрасневшееся от тепла и алкоголя. Глядя перед собой в стол, выпалила как можно быстрее, чтобы решимость не покинула ее в середине монолога:
– Я чувствую себя паршиво за тот отъезд. Когда ты сравнил его со смертью мамы, мне хотелось удавиться. Я-то думала, что поступаю как лучше. Перед поездом я написала тебе открытку с вокзала – ведь ты кругом меня заблокировал, но забыла наклеить марку.
Официант принес вторую рюмку амаретто. Она мгновенно опустела.
– Тогда все в моей жизни казалось паршивым. Наверное, по-иному я бы не поступила даже при большом желании. Прости меня.
Неожиданно ликер
Сейчас все ее мысли занимал человек из прошлого, такой близкий и далекий одновременно. Очень хотелось сказать или сделать нечто такое, что отчетливо продемонстрирует всю глубину запоздалых извинений, но фантазия никак не желала идти навстречу. Вот черт, делать сложные иллюстрации или писать гребаные портреты в разы легче, чем подбирать слова в живом и таком непростом диалоге!
Осторожная, даже чересчур деликатная рука погладила Аниту по волосам. Успокаивающий голос произнес возле уха:
– Все хорошо, Анита. Я получил твою открытку. Наверное, она так растрогала почтальона, что тот решил доставить ее без всякой марки.
Это известие еще больше вогнало ее в краску. В теплом, желтоватом полумраке ресторана она наверняка смотрится совсем багровой, а потому Анита не спешила поднимать голову. Значит, он таки прочитал ее открытку с весьма душевным текстом… Но ничего не ответил!
Третий амаретто возник на столе очень вовремя. Протянув руку, Анита быстро опустошила рюмку.
– Эй, давай-ка сделаем паузу!
– И… что ты об этом думаешь? – пропустив приказ мимо ушей, она всячески сопротивлялась попыткам заглянуть ей в глаза и пресечь очередной бессловесный заказ. В итоге Олег сдался и просто прижал подругу к себе – довольно неудобно из-за разделяющего их края стола.
– Я думаю, там было достаточно причин, чтобы забыть о случившемся.
Анита не поверила ему. Что-то в его тоне подсказывало, что Олег лишь подбирает приятные слуху слова и всячески увиливает от ее внезапного пьяного раскаяния. А может, просто не хочет устраивать сцену в ресторане. Оба варианта неприятно кольнули по самолюбию, но после минутного сопротивления девушка приняла собственное поражение и отстранилась с натянутой улыбкой:
– Значит, оно не зря нашло к тебе дорогу.
И снова между ними встала стена напряжения, только-только исчезнувшая. Что происходит? Почему Олег отмалчивается, прикрываясь приторно добрыми словами? Он ведь зол на нее, это читалось в его глазах, едва Анита коснулась болезненной темы – будто сорвала корку на ране. А что с ней? Почему ей так важно его участие, понимание и принятие ее извинений по-настоящему, а не из вежливости?
В какой момент чувства Олега вновь стали для нее важнее собственных?