Одно лето

Робертс Нора

Она знала, что он стремится создать себе образ холодного, сухого прагматика. Отчасти Шейд и был таким, но лишь отчасти. Когда-то Брайан хотела сфотографировать его в полумраке. Теперь стало интересно, что отразится на снимке, если сфотографировать Колби в приглушенном солнечном свете. Ни секунды не раздумывая, она вскинула камеру и спустила затвор.

— Экспериментирую с настройками, — объяснила она, когда Шейд с удивлением изогнул бровь. — И потом, ты тоже меня несколько раз фотографировал.

— И что с того?

Он вспомнил, как снял ее, когда она сидела и

расчесывала волосы на скале в Аризоне. Шейд еще не говорил Брайан, что отправил этот снимок в журнал. Скорее всего, его возьмут в финальную версию репортажа. Умолчал и о том, что включил этот кадр в свою личную коллекцию.

— Подожди немножко. — Резкими уверенными движениями Брайан поменяла объектив, настроила выдержку и поймала в кадр цаплю, расположившуюся на торчавших из воды корнях кипариса. — В местах вроде этого, — пробормотала Брайан и сделала еще два кадра на всякий случай, — кажется, что лето никогда не кончится.

— Может, нужно потратить следующие три месяца на поездку в обратную сторону и поснимать осень?

— Звучит заманчиво, — Брайан потянулась, — очень заманчиво. Было бы здорово вот так изучить все четыре сезона.

— Твоим клиентам это вряд ли понравится.

— Да, пожалуй. Очень жаль. — Она опустила пальцы в воду. — В Лос-Анджелесе мы не видим смены времен года, а так хочется посмотреть на весну в Вирджинии и зиму в Монтане. — Отбросив косу назад, она села ровно. — Тебе никогда не хотелось все бросить, собраться, уехать, ну, скажем, в Небраску и открыть там маленькую студию? А, Шейд? И делать свадебные фотографии и портреты на выпускной?

Шейд посмотрел на Брайан долгим спокойным взглядом:

— Нет.

Рассмеявшись, она откинулась назад.

— Мне тоже!

— В Небраске редко встречаются суперзвезды.

Брайан прищурилась, но ее голос по-прежнему звучал мягко.

— Это еще один маленький камешек в мой огород?

— Твой огород, — говоря, Шейд стал аккуратно разворачивать лодку, — прекрасен. В противном случае я бы не согласился с тобой работать.

— Спасибо. Полагаю, это комплимент.

— И, зная качество твоей работы, не понимаю, почему ты ограничиваешься портретами симпатичных людей.

— Это моя специализация, — она увидела заросли цветов у мшистого топкого берега и снова осторожно подняла камеру. — К тому же мои клиенты далеко не всегда симпатичные люди, как в физическом, так и в эмоциональном плане. Именно это меня и привлекает, — поспешила сказать Брайан, прежде чем Шейд успел что-то возразить. — Мне нравится искать то, что скрывается под проработанным имиджем, и запечатлевать это на пленке.

«У нее это хорошо получается», — подумал Шейд. Он понял, что восхищается Брайан в том числе и поэтому, его поражало не только ее мастерство, но и восприятие. Не ясно лишь одно: зачем она так упорно работает с глянцем?

— Какой-то масскульт получается.

Если он хотел ее уколоть, пусть и не сильно, то у него ничего не получилось.

— Ну и что? Я считаю, Шекспир — это тоже масскульт. Он ведь писал для широкой публики. Ты есть хочешь?

— Нет. — «Удивительная женщина», — добавил он про себя, поневоле

восхищаясь Брайан. Он жаждал ее, хотел быть рядом, не понимал, чем она его так очаровала, но хотел понять это. — Перед отъездом ты съела столько риса с креветками, что хватило бы на семью из четырех человек!

— Это было давно.

— Если быть точным, всего два часа назад.

— Вредина, — пробормотала Брайан и посмотрела на небо. Вокруг было удивительно спокойно. Так тихо, подумала она, такие моменты нужно ценить. Потом, опустив взгляд, улыбнулась Шейду: — Ты когда-нибудь занимался любовью в пироге?

Шейд не смог не улыбнуться. Брайан просто не оставляла ему выбора.

— Нет. И не думаю, что нужно отказываться от нового опыта.

Брайан провела языком по своей верхней губе.

— Иди сюда.

* * *

Оставив позади тихую дельту и жужжащих в воздухе насекомых, они устремились в бурный и шумный Новый Орлеан. Потные трубачи на улице Бурбон, обмахивающиеся торговцы на фермерском рынке, художники и туристы на площади Джексон. Это был юг, совершенно не похожий на юг. Точно так же среди типично техасских городов выделялся Сан-Антонио.

Из Нового Орлеана Шейд и Брайан отправились на север по Миссисипи, увидеть, на что похож июль в глуши американского юга. Жизнь там совсем другая: жара и влажность, прохладные напитки в высоких стаканах и драгоценная тень. В городах мужчины носили белые рубашки и ослабляли галстуки. В сельской местности фермеры работали, не обращая внимания на зной, но двигались медленнее своих коллег с севера и запада. Возможно, дело в температуре за сорок или образе жизни.

Дети пользовались привилегией, которую давала им юность, и ходили почти голышом. Их загорелые тела были влажными от пота и пыльными. В городском парке Брайан сфотографировала мальчугана с кожей цвета красного дерева. Улыбаясь, он купался в фонтане.

Камера малыша не смутила. Пока Брайан выбирала настройки, он улыбался ей, визжа от удовольствия. Белая от пузырьков воздуха прохладная вода каскадом лилась на него, мальчик, казалось, был заключен в стекло.

В небольшом городке на северо-западе от Джексона они попали на игру Низшей лиги бейсбола. Поле было так себе, на трибунах не более пятидесяти человек. Несмотря на все это, Шейд и Брайан припарковались между пикапом и проржавевшим седаном.

— Это здорово! — Брайан схватила сумку с камерой.

— Ты просто учуяла хот-доги!

— Ну, и это тоже. — Брайан не стала возражать. — Просто так выглядит настоящеелето. Можно было, конечно, сходить в Нью-Йорке на игру «Янки», но здесь фотографии однозначно будут лучше. — Она подцепила Шейда под руку, пока тот не успел далеко уйти. — И хот-доги нужно обязательно попробовать.

Шейд внимательно огляделся. Везде — на траве, на складных стульях, на трибунах — сидели люди. Веселились, жаловались, сплетничали и прихлебывали холодные напитки. Он понял, все здесь друг друга знают если не по имени, то в лицо уж точно. Какой-то мужчина в бейсболке выплюнул жевательный табак и обругал судью.