Одноглазые валеты
Шрифт:
Она бросила недокуренную сигарету в свой бокал и звонко поставила его на странной формы стеклянный столик.
– Какие же?
– Ваше поведение в суде во время первого слушания. Из-за этого вы тогда проиграли. И сейчас оно вам точно не поможет.
Две внешние стены, сходившиеся в углу гостиной Гудингов, были стеклянными. Сквозь них Кимберли взглянула на Манхэттен и подумала о том, насколько этот вид напоминает ей картину из черного вельвета. Почему-то квартиры с панорамным видом всегда лучше смотрелись в кино.
– Я находилась в условиях сильного стресса.
– Как и сейчас. И вполне возможно,
Она посмотрела на него.
– На его месте вы бы так и поступили?
Он промолчал.
Она закурила еще одну сигарету и выпустила дым в его сторону.
– Хорошо. Что у вас на уме?
– Настоящая демонстрация способностей туза вашего мужа. Или веские доказательства настоящего характера связи между ним, Флэшем, Сыном Луны и другими, если он для них не более чем Джимми Олсен.
Ее глаза сузились.
– Что вы такое имеете в виду?
– Если ваш бывший муж действительно так сильно любит вашу дочь, то наличие предполагаемой угрозы ее здоровью обязательно заставит его использовать любые способности, которыми он обладает.
Она побледнела, напряглась, будто собиралась прыгнуть и накинуться на него. Затем она снова расслабилась и стала внимательно изучать свой маникюр.
– Мне не следует удивляться из-за того, что вы такой ублюдок, мистер Леттем, – сказала она. – В конце концов, поэтому я вас и наняла. Но мне кажется… – Она опустила голову и улыбнулась ему ядовитой и острой улыбкой. – Мне кажется, что вы не в своем уме. Вы хотите использовать мою дочь в качестве наживки?
Он не вздрогнул. Даже не моргнул.
– Я сказал, предполагаемая угроза, миссис Гудинг. Я говорю о спланированной тактике, об уловке. Никакого реального риска.
Не показывая практически никаких эмоций, как и он, Кимберли подняла стакан и изо всех сил бросила ему в голову. Он увернулся. Стакан пролетел мимо и разбился об окно. В Нью-Йорке во всех домах из стекла стены должны быть непробиваемыми – это постановление Строительного кодекса.
– Я плачу за выигрыш дела в суде, сукин ты сын. А не за игры с жизнью моей дочери.
Он чуть заметно улыбнулся.
– Что такое, по-вашему, закон, если не игра с человеческими жизнями?
– Выметайся, – сказала она. – Выметайся из моего дома.
– Конечно. – Спокойный. Всегда спокойный. Раздражающий, непроницаемый, неодолимый. – Желание клиента – закон. Но подумайте вот о чем: даже я не смогу вернуть вам дочь, если ради этого вы не можете ею пожертвовать.
Спраут крепко прижалась к рукам своих родителях.
– Мама и папа, не ругайтесь друг с другом, – серьезно сказала она. – В этом суде все такие злые. Мне от этого страшно. – Она нахмурилась и начала хлюпать носом. – Я боюсь, что они заберут меня у вас.
Мать с силой обняла ее.
– Милая, мы всегда будем с тобой. – Взгляд опухших глаз на Марка. – Один из нас. Всегда.
Спраут позволила Кимберли уложить себя на матрас среди мягких игрушек и посмотрела на нее своими большими глазами.
– Обещаешь?
– Обещаю, – ответила ее мать.
– Ага, – выговорил Марк, несмотря на ком в горле. – Один из нас всегда будет рядом. Это мы тебе обещаем.
Кимберли потягивала кьянти,
– Твоя комната выглядит такой голой без всей этой психоделики. – Свет от свечи отражался в ее аметистовых глазах. – В смысле, кто бы мог представить, что ты снимешь этот огромный постер Тома Мариона, который висел у тебя над кроватью?
Он горько улыбнулся.
– Самое ужасное – эта стеганая подстилка вместо моего старого матраса. Такое чувство, что я просто сплю на полу. Я просыпаюсь с синяками на коленях и локтях.
Кимберли отпила вина и вздохнула. Марк изо всех сил старался не думать о том, как ее грудь поднимается под этой тонкой хлопковой блузкой. Он слишком долго был один.
– О, Марк, что с нами произошло?
Он покачал головой. Глаза заволокло туманом. Откуда-то издалека он слышал насмешки Флэша и Космического путешественника, нарушителей спокойствия, купивших дешевые билеты в его разум. Они вообще редко с чем-то соглашались. Он чувствовал молчаливую тревогу и беспокойство Сына Луны, от Водолея – совсем ничего. От Сияющей звезды – смутное неодобрение. Видимо, он боялся, что Марк весело проведет время. А он не был социально ответственным.
Он облизнула губы.
– Я знаю, что Святой Джон жутко давит на тебя. Мне жаль, что все так выходит.
Он посмотрел на нее глазами, в которых, казалось, вовсе не осталось влаги, словно их высушило дыхание воздуха. Это было странно, учитывая, как близко подступали слезы. «Если я буду ее упрашивать, поможет ли это?» – подумал он. О, умоляю тебя, сказал Путешественник.
Она откинулась на его подушку. Даже в восьмидесятые у мужчины должна быть подушка. На мгновение она почти прилегла, подтянув к себе одну ногу; ее волосы, лишь слегка завивающиеся, рассыпались по ее плечам и упали на глаза. Он подумал, что она никогда не выглядела такой красивой. Даже когда они ждали появления Спраут и изо всех сил старались сделать вид, что все у них получится.
Она снова вздохнула.
– Всю жизнь меня преследует это чувство бесформенности, – начала она.
Рот Марка произнес:
– О, детка, не говори так, ты прекрасна. – Прежде чем он успел его захлопнуть. Флэш и Путешественник гикали и шумели. Даже Сын Луны вздрогнул.
Кимберли не обратила внимания.
– Словно я ищу ориентиры, которыми могу себя определить: качки, радикалы. – Улыбнулась. – Ты.
Она пригладила волосы назад и склонила голову на плечо.
– В этом есть хоть какой-то смысл?
Марк издал убеждающие поддакивания. Она улыбнулась и покачала головой.
– После того как мы расстались, я несколько лет проходила серьезное лечение. Думаю, ты знал об этом, да? Потом однажды я решила, что пора попробовать что-то новое, нечто совершенно другое. И я сделала самое недостижимое, о чем только могла подумать, – стала деловой женщиной от бога, по-настоящему твердой леди-предпринимателем. Предпринимательницей. Неважно. Это странно или как? – Она рассмеялась. – И я сделала это, Марк, сделала. Делаю это. Играю в ракетбол и хожу на деловые обеды. У меня даже есть мускулистый красавец-секретарь, хотя он гей. Ты не представляешь, во сколько мне обходится время простоя, не говоря уже об астрономических расценках дорогого Святого Джона.