Одноклассники smerti
Шрифт:
Надя сразу побледнела, а Дима внимательно взглянул ей в глаза и спросил:
— Кто, как ты думаешь, мог это сделать?
И она спокойно ответила:
— Я думаю, тот, кто давно знает нас, всех троих. Тот, кто уже убил Ленку Коренкову. И покушался на Ирину Ишутину.
— Надя, но я не понимаю… — скривился Полуянов. — Ведь с тех пор столько воды утекло… Вы теперь совершенно разные люди. Непересекающиеся множества. — И пошутил: — Не Стасик же вам за свою «девятку»
— Да что теперь ему та «девятка»! — улыбнулась Надя. — Он знаешь как поднялся? Давно уже на «девяностой» «Вольво» рассекает…
— Но кто тогда?.. – он пытливо уставился на нее.
— Не знаю, — опустила глаза Надежда.
— А по-моему, милая, ты чего-то недоговариваешь, — вздохнул Дима.
И по виноватой искорке, мелькнувшей в ее глазах, понял, что он в своих подозрениях не ошибается.
Глава 10
Дима
Отмахнуться от того, что девушек убивают, теперь было невозможно.
Но кто он, их враг? Кому могли помешать в одном ряду — опустившаяся алкоголичка, преуспевающая риелторша и тихая сотрудница библиотеки?
Надя, кроме уже знакомой версии про маньяка-историка, ничем его не порадовала.
Дима не возражал: насолили девчонки Ивану Адамовичу, конечно, крепко. Но все равно очень сомнительно, чтобы тот начал убивать спустя десять лет из-за пленки — к тому же не особо криминальной, иные современные постановки бывают откровенней.
А учитель истории, как показалось Полуянову, совсем не идиот. Неудачник — да. Ранимая душа — безусловно. Но не убийца. И уж тем более не организатор убийств. Может быть, сам, если в состоянии аффекта, еще и способен на безумные поступки, но ведь установлено, что расстрелять Ишутину пытался не он. И псевдомаляр тоже совершенно не походил на историка, в этом Надя не сомневалась. Но мог ли Иван Адамович нанять исполнителя? Подослать его с пистолетом к особняку Ишутиной? И в квартиру Митрофановой, перепиливать газовые трубы? К тому же зарплата у школьных работников известно какая — убийцу на эти деньги не наймешь.
Но если не учитель, то тогда кто? Степан? Отпадает. Во время нападения на Ишутину тот находился в шестистах километрах от Москвы, а когда покушались на Надю — и вовсе в следственном изоляторе. Стасик, хозяин «девятки», которую когда-то угнали девчонки? Еще смешнее. Может, мамаша Коренковой — причем начала она серию убийств с собственной дочки?..
Да, Полуянов. Ты просто сходишь с ума.
Будь Дима начинающим журналистом — он бы просто сдался. Решил бы, что загадка ему не по зубам.
Но Полуянов (надо признаться, не без оснований) считал себя асом. Ему приходилось расследовать и куда более сложные дела. Значит, решил Дима,
Вот и пройдемся еще раз по общему прошлому Лены, Иры и Нади.
Дима нетерпеливо открыл блокнот, куда он еще в самом начале работы над статьей вписал несколько полезных телефонов.
Людмила Сладкова, одноклассница
Семен Зыкин, одноклассник
Гуляйнер Т. Т., учительница биологии
Швецова М. Ю., школьная медсестра
Каргополов Н. В., директор школы
С кем из них встретиться?
Одноклассников, наверно, уже хватит. Биологичка с залихватской фамилией Гуляйнер тоже как-то его не вдохновила. Да и к школьной медсестре девчонки вряд ли так уж часто захаживали. Оставался директор. Что ж, будем надеяться, тот еще помнит колоритную троицу.
…Дима взглянул на часы: восемь вечера. Он только что вернулся из больницы. Надька настояла, чтобы хоть эту ночь — уже третью по счету после взрыва в квартире — Полуянов провел дома. Он не хотел ее оставлять, но Надюха, хитрюга, демонстративно повела носом: «Слушай, а что у тебя с футболкой?.. Какой-то очень странный запах…»
А чего тут странного, если жара и он уже три дня в душ не ходил?
Доблестная милиция охранять Надежду, конечно, и не подумала — пришлось заботиться о безопасности подруги самому.
Дима предупредил медицинских сестер, что уходит, и велел им — за сто рублей каждой — присматривать за пациенткой Митрофановой. С самой Надюхи взял клятву, что та из палаты ни ногой. Обещал вернуться завтра, с утра пораньше. И отправился ночевать в свою квартиру, ибо в Надькиной, после эксцесса с газом, находиться было невозможно.
…Давненько он не бывал в родных пенатах, даже что-то вроде ностальгии ощутил. Если б только еще пылью не воняло! Да и грязную посуду он, наверно, оставил в раковине напрасно.
Думал, что, едва доедет и примет душ, вырубится мгновенно. И действительно, в собственную постель завалился с нескрываемым наслаждением. О-о, до чего разительный контраст с неудобным больничным стулом или краешком Надюхиной койки!
Одна беда: сколько он ни вытягивался, ни закрывал блаженно глаза, ни начинал пересчитывать овец, а сна все равно ни в одном глазу. И не поймешь почему. То ли отвык от своей квартиры — последние-то месяцы почти безвылазно прожил у Надюхи. То ли от пыли, скопившейся в доме, нос щипало. Или не хватает теплого Надькиного тела под рукой?!