Одноклассники smerti
Шрифт:
Но какой бы причина ни была, а глупо мучиться бессонницей, когда столько у него дел. Вот он и решил: чем зря бока отлеживать, лучше взяться за работу. Директор школы в начале девятого вечера наверняка должен оказаться дома.
…Но, к Диминому удивлению, женский голос по домашнему телефону ответил:
— Николай Валентинович еще не подошел.
— А когда он появится?
— Точно не знаю. Может быть, к десяти… — с сомнением протянула женщина.
— Интересно, что можно делать в школе в такое время? — бестактно поинтересовался Полуянов.
— А с чего вы взяли, что он до сих пор работает
— Кто же он сейчас? — кротко спросил журналист.
— Николай Валентинович — сотрудник сети супермаркетов «Пятый океан», — со значением ответила собеседница.
«Стоит на кассе?» — едва не брякнул Дима.
И хорошо, что удержался, потому что дама, уже прямо-таки раздуваясь от гордости, произнесла:
— Он, к вашему сведению, член совета директоров, а также управляющий филиалом в Медведкове.
Полуянов еле удержался, чтобы не присвистнуть — интересный вираж заложила карьера школьного директора!
Он попросил:
— А вы не могли бы дать мне его мобильный телефон?
— Личный номер Николая Валентиновича доступен только узкому кругу лиц, — отрезала женщина. — Но, если хотите, можете записать телефон его секретарши… Вам угодно?
— Давайте, — вздохнул Дима.
Спасибо, конечно, только ни одна нормальная секретарша в девять вечера на работе торчать не будет.
В своих подозрениях Дима не ошибся — когда набрал номер, ответом ему стали безнадежные длинные гудки. Отложить, что ли, разговор с дважды директором до завтра?
Но сон уже все равно развеялся, и Полуянов решил: а почему бы ему не прокатиться до «Пятого океана»? Ехать тут недалеко. Если повезет, удастся изловить директора. А нет — хоть пива купит, ледяное пивко с кальмарчиками после скучной больничной пищи ему сейчас совсем не помешает.
Он выбрался из постели, с трудом раскопал в платяном шкафу чистую футболку, оделся и с удовольствием вышел из душной квартиры в прохладный вечер.
Надя
Она еле дождалась, пока Димка наконец свалит.
Когда он вышел, Надя минут пять смиренно полежала в кровати — вдруг тот чего-нибудь забыл и вернется? Или просто так вернется, потому что задумал провести проверку, — как выполняются его предписания «добросовестно болеть»?
Но все было тихо, в коридоре никаких шагов, и тогда девушка осторожно выбралась из постели. Голова, к счастью, больше не кружилась, желтые мушки перед глазами не летали, но слабость все равно была страшнейшая. И ноги — будто не свои, слушались плохо. Неслабо же ее приложило! Одна радость: есть уже который день совершенно не хотелось. И похудела она всего-то за пару суток шикарно. И хотя врачи ворчали, что надо себя заставлять есть, а не то, грозились, через зонд накормят, Надя происходящими с ней изменениями была довольна. Супердиета — хорошеешь с каждым днем, да еще без всякого насилия над собой! Скулы приятно вытянулись, дурацкие круглые щечки сошли на нет, и даже тени под глазами ее совсем не портят — наоборот, выглядят вполне романтично. Особенно если слегка тональником подмазать — косметикой Полуянов ее снабдил.
Да еще Димка в последние дни смотрит на нее та-а-акими глазами!
Впрочем, Надя тут же устыдилась неподобающих мыслей. Какое еще шоу, если дверь в палату не запирается? Да и разве до эротики сейчас? Положение серьезное. Как ни пытайся выбросить из головы, но ее действительно пытались убить. Профессионально. Жестоко. И убили бы, если б не счастливая случайность. Не иначе, ангел-хранитель ее оборонил. Не отпусти начальница Надю пораньше и вернись она не к трем, а к пяти вечера, как обычно, концентрация газа оказалась бы достаточной, и тогда…
О том, что тогда , было даже страшно подумать.
Надя снова устроилась в постели. Прилегла на подушку. Закрыла глаза. Попыталась, в какой уж раз, восстановить в памяти лицо давешнего маляра. Но разве нарисуешь человека, если у того бандана до самых бровей и глаза под темными очками? Только губы и видно — а как их опишешь? Ну… обычные губы. Не тонкие, не толстые. И нос — обычный. Не римский и не картошка. Но в целом — лицо абсолютно незнакомое. И еще спокойное и совсем не злое. Наверно, так и должны выглядеть настоящие наемные убийцы…
Может, милицейский фотохудожник ей бы и помог описать маляра более подробно, только где он, тот фотохудожник? Один следователь и приходил вчера. Задал с десяток вопросов, равнодушно выслушал про гибель Коренковой и покушение на Ишутину. Пробормотал, что связи на первый взгляд он не видит. Впрочем, пообещал, что будет разбираться. Вот и все расследование. Единственное, что милицейский гость сказал полезного, будто можно за порушенную квартиру страховку получить. От государства. Вроде как она в квартплату входит, которую Надя всегда исправно вносила. «Деньги небольшие, — посоветовал следователь, — но в хозяйстве лишними не будут».
За идею, конечно, спасибо, но только успеет ли она получить эту страховку?.. Прежде чем покушение на нее повторят?!!
И Надю словно холодным душем окатило. Что ж она за сволочь такая! В больничке, в отдельной палате — спасибо Димке, не поскупился, в тепле, под каким-никаким, но контролем. Лежит, расслабляется, себя жалеет. И даже не поинтересовалась: а все ли в порядке у Иринки?
Ведь на нее тоже покушались! И уже который день о той ничего не слышно! А вдруг, вдруг…
Она снова выпрыгнула из кровати и дрожащими руками набрала на мобильнике номер Ишутиной.
Та, к счастью, откликнулась на первом же гудке. Обрадованно выкрикнула:
— Ой, Надька!
— Ф-фу, слава богу! — выдохнула Митрофанова.
И тут же нарвалась на скептическое:
— А за что это ты его благодаришь?
— Так ты ничего не знаешь? — изумилась Надя.
— О чем?
— Ну сейчас я тебе расскажу… — протянула Митрофанова.
И краткими, но яркими мазками обрисовала подруге ситуацию — про взрыв бытового газа в своей квартире, который на самом деле обернулся покушением на убийство.