Одноклассники
Шрифт:
Ладно, тогда был ослеплен злостью и обидой, но почему позже не пришел? Ведь всегда сомневался! До последней минуточки сомневался и не пришел! Никогда себе этого не прощу!
И никогда не оставлю вас теперь.
Решено!
Вот и сейчас как маньяк стою и смотрю в окно их кухни, смотрю, на то, как Вадим страстно, словно на показ, берет мою женщину. Вижу, как судорожно сжимаются ее руки на его плечах, понимаю, что вряд ли от удовольствия и просто растерзать готов ублюдка. Особенно когда вижу, как его правая рука
Сжал кулаки и зубы до хруста, но никак не мог отвести взгляд от окна.
Ну ничего, родная! Ничего! Потерпи! Уже завтра все будет зависеть только от тебя. И очень надеюсь, что ты его не пожалеешь, или хуже того, внезапно не поймёшь, что любишь! Даже думать про это не хотелось, но смотря на то, как она берет его за руку и пытается увести, очевидно в спальню, вдруг понимаю, что может и такое быть.
Вадим же подхватывает Арину на руки, кладет, вдоль стала, и долго-долго ласкает ее там, где должен был ласкать только я.
Только, твою мать, я!
Разорву и на клочки ублюдка разметаю! Иначе, просто жить не смогу!
Я не знаю, зачем смотрю на это. Возможно, в очередной раз наказываю себя так, за свою непростительную ошибку.
В какой-то момент Арина посмотрела на окно, и я вздрогнул. Подумалось, что она может увидеть меня, хотя и понимал, что нет, не достаточно для этого света, но не выдержал. Уехал, не хочу смотреть, как она кончает от прикосновений другого. Не любимого, как она говорит. Но, тем не менее, она все же позволяет ему ласкать себя столь откровенно.
А мог бы ласкать сейчас я. Мог бы, черт возьми! Мог бы!
Я очень боялся, что она не согласится нам помочь и тогда, избавиться от Гараева младшего, будет куда сложнее. Придется придумывать новый план.
Душу переполняло отчаянье!
Хотелось напиться до беспамятства и забыться, на пару часов. А лучше и вовсе на пару дней выпасть из этой гребаной реальности, но я не мог позволить себе такой роскоши увы.
Поэтому, позволил то, что мог.
Остановил машину, вышел и дав себе волю, проорался во все горло, выпуская все скопившееся за эти годы напряжение. Следом пошли и слезы. Что ж, раз в жизни и поплакать не грех.
Взяв себя в руки, набрал Вику. Было очень тревожно за дочь, провел с ней сегодня весь день, мы оба постарались подарить дочке единение родителей. Она была очень рада, это было видно. Улыбалась и даже смеялась, несмотря на крайнюю слабость, но съела за весь день всего три ложечки супа и немного отваренной курицы. Ее тошнит от терапии и нужно есть немного через силу, но это взрослый может понимать и делать, но никак не ребенок пяти лет.
— Не разбудил? —
— Какой там. — бывшая шмыгнула носом.
У меня чуть сердце не разорвалось!
— Ты плачешь? Что случилось? Кровь не подошла?
— Нет. По крови еще ничего не известно. Перед тем как уснуть она спросила — я ведь не ошибка? Правда? Она слышала тебя Смирнов! Слышала, как ты ошибкой ее назвал!
Женщина говорила сквозь зубы. Ее просто трясло от негодования. Это чувствовалось, даже не смотря на огромное сейчас расстояние, между нами.
Мне и самому стало плохо, хоть снова плачь!
Меньше всего на свете, я хотел, чтобы дочка слышала наши ссоры, а тем более, понимала наши слова, сказанные сгоряча, неправильно.
— Я же совсем не то имел в виду! Я говорил про всю ситуацию! Про наш брак!
— А ребенок это понял так, как понял! И согласись — она не так уж и не права! Не было бы этого брака, и ее бы тоже не было бы у нас! Ты сволочь, Смирнов! Сволочь! Ненавижу тебя!
— Не начинай, Вик! Я очень люблю дочку! Ты знаешь!
Но бывшая уже давно не слушала меня. Отключилась.
В раздражение пнул ногой по колесу.
— Вот же черти драные!
Арина как всегда права! Я должен больше времени проводить с дочкой, я бы и рад! Но Вика просто не переваривает меня! Все время подкалывает, задевает, пытается вывести на эмоции. Я давно привык. Не реагирую. Но ее это и бесит больше всего, и она сама начинает истерить абсолютно на ровном месте.
Я, конечно, понимаю, что у нее из-за всей этой ситуации, просто нервы ни к черту, но я ведь тоже не железный! Поэтому теперь сидим с ребенком посменно. Подменяя друг друга. Но даже на это Вика пошла с большим трудом и боем.
Звонок Салынского отвлек меня от мрачных мыслей. И тут же вверг в другие, не менее неприятные. Тяжело вздохнув, нажал на наушниках на кнопку приема звонка.
— Слушаю.
— Ну что, дорогой? Все у тебя готово? Убедил его бабу? — напряженно поинтересовались на той стороне.
— Завтра узнаем, — ответил устало. Просто боялся еще, и думать о завтрашнем дне.
— Может, ее денежкой хорошей простимулировать? Триста тысяч налом, хорошо будет? Помимо всего прочего, естественно.
— Да, нее! На бабло ее не взять.
По крайней мере, я очень на это надеялся.
— Ну, ты смотри! Ребята мои и сами все могут сделать, но аккуратнее конечно будет, если его свои, подмогнут.
— Не смейте туда ходить! Даже не думайте! Слышишь?! Не смейте! — закричал, боясь даже представить худшее. — В доме постоянно находиться их дочка восьми лет, с пожилой уже няней. Если с ними что-нибудь случиться — клянусь! Пожалеешь, что на свет родился!
Бандит в законе, на мой приступ ярости лишь весело расхохотался.
— Не случайно видать, девчонка-то на тебя похожа! Ох, не случайно!