Одноклассники
Шрифт:
— Правильно, — Арина кивнула и обняла себя руками, словно ей холодно.
Чего-то подобного, я и ожидал, но все же, надеялся, что обойдется без этого.
И смотрит то так холодно, равнодушно, типа; “На! Получай, сволочь! Раскатал уже губы, на долго и счастливо? Три ха-ха тебе!
Как же это больно! Очень больно.
— Но, при том, ты меня простила и не мстишь сейчас, а просто не хочешь меня видеть, как живое напоминание крайне неприятных тебе событий? — все же решил уточнить.
— Так, — безжалостно кивнула
А я-то размечтался! Время с оформлением всех документов нарочно тянул, надеясь за это время успеть расположить Арину к себе заново. И вот сейчас, был ведь уже уверен, что получилось. Что беда нас сблизила. Последний барьер, наконец сломлен и ничего меж нами не стоит теперь. Можно идти дальше, в светлое будущее.
Ага. Щазз. Получите! Распишитесь!
На душе стало невозможно горько, пусто и холодно. Я спросил единственное, что вертелось сейчас на языке:
— Ты меня больше не любишь? Уверена?
— Уверена! — произносит твердо и спокойно.
— И как давно?
— А вот, как пожила с тобой, так и уверилась. Все в прошлом! Пусто на душе. Будь свободен. Дыши ровно. Живи дальше.
Вот так вот просто, беспристрастно. Холодно. Дыши ровно, живи дальше.
— А если, я не могу? — спрашиваю тихо.
— А у тебя выбора нет.
Давая понять, что разговор окончен, Арина встает, идет к кровати, ложиться в нее прямо в халате, и отворачивается.
Нет, милая! Не обманешь ты меня! Было бы тебе все равно, в глазах бы слезы не стояли сейчас.
Да и не сможешь ты одна. Будучи все жизнь под опекой сначала родителей, а затем обеспеченного мужа, ты и понятия, не имеешь каково это, выживать одной с ребенком, на максимум, двадцать пять тысяч в месяц.
Но потешиться, побаловаться, кусая меня, ты, право, конечно, имеешь.
— Я уйду, но ночевать буду здесь, на случай если он позвонит ночью. Я должен быть рядом. Я расположусь на диване.
Арина вдруг резко села в постели и схватилась за голову:
— А вдруг он не позвонит?! Вдруг он настолько зол, что просто убьет ее и все? — всхлипнула, затравленно смотря на меня.
— Да ты что? Ты ж сама говоришь, что он ее очень любит! Да ему такое даже и в голову не придет! И ты об этом не смей думать!
Арина утерла слезы, а я с тоской понял, что после такого ее предположения, хер посплю сегодня ночью, потому как, реально, хуй знает, что в башке у Гараева сейчас.
Убегая из больницы, он четырех, на глушняк упокоить умудрился! Свой канвой у дверей и еще двое, это охранники непосредственно больницы.
Ему крышу сейчас сорвать может просто на адреналине, мнимой вседозволенности. А еще, потому что он знает, что, убив четырех человек и похитив ребенка, он уже заработал на максимальный срок. И терять ему нечего.
Я принес Арине воды с успокоительным, но она категорически отказалась ее пить,
Так мы и проворочались всю ночь, в тщетных попытках отдохнуть.
Я несколько раз все же отключался, уже привычный ко всякого рода физическим и эмоциональным напрягам, но каждые полчаса, если не чаще, я просыпался от горестных всхлипов Арины.
Она не спала видимо и минуты. И когда ровно в шесть ноль — ноль зазвонил ее телефон, схватила его тут же.
И выпалила. Алло! — прежде чем я успел скомандовать ей подождать пару секунд, пока настрою прогу.
Я бросился к ноуту, открыл его. Одним щелчком запустил прогу, но не успел, их общение не длилось и двадцати секунд.
Арина замерла с телефоном в руках и была белее снега.
— Это был он? — кивнула, смотря в даль невидящим взглядом. — Что сказал?
— Что если я хочу еще раз увидеть Надю, то у тебя есть двенадцать часов, на то, чтобы он увидел в эфире федерального канала, как ты признаешься в том, что подбросил ему героин, из личной неприязни. После шести перезвонит. Это все. Он отключился очень быстро.
Я чуть не крякнул от наглости мерзавца!
Он, что, думает, что его это спасет после того, как он четверых упокоил??
— Думай, Арина! Думай! Кто может его прикрывать, защищать, прятать?!
Но бедняжку уже перемкнуло. Она уже не слушала меня.
— Ты сделаешь, что он просит? — спросила слишком уж безэмоционально.
Быстро одеваясь, ругался сквозь зубы.
Выйти в публичное пространство с таким заявлением — это считай, раз и навсегда закапать свою карьеру. И даже нет ни одной гарантии, что девочку мы увидим еще хоть раз!
— Игорь! Ты слышишь меня?! Слышишь?! — кричала Арина в нетерпение.
Несчастная мать, была в полушаге от истерики, чтобы отвлечь, подошел, резко привлек к себе и жадно захватил ее губы своими, пытаясь тут же пропихнуть язык ей в рот. И Черт! Даже в такой фатальной ситуации, я почувствовал, как у меня на нее встает. А по телу от одного только прикосновения к нежным губам разливается горячая волна возбуждения. Поэтому позволил ей себя оттолкнуть, но не выпустил из объятий. Хорошенько встряхнул и глядя в пылающие гневом глаза, спокойно и четко произнес:
— Я сделаю все, чтобы вернуть тебе дочь! Слышишь! Все! Нужно посоветоваться с коллегами! Нам нужно всем вместе решить, как быть.
Быстро оделся, умылся, бегом заглотил кофе с булочкой и поехал в управление. А там ждали мерзкие новости.
По результатам экспертиз выходило, что грохнул охранников совсем не Вадим, а эта ниндзя — няня.
— Что их связывает, черт возьми?! Что? — бесновался, я от неизвестности. Она порой хуже самой горькой правды. — Спецы уже вскрыли ее ноут?
— Да, — Витя неприязненно поморщился, — в переписке ничего. Вадима у нее нигде даже в друзьях нет.