Односуточный детектив
Шрифт:
– Кто знает... Разве известно подчинённым, что замышляет начальство?
– Федька тоже старательно изобразил улыбку.
– Наше дело маленькое: приказывают - выполняй, - предусмотрел, что история с Крамарем, возможно, уже получила в институте огласку, и потому вёл себя осмотрительно.
– Кстати, где раньше Крамар работал?
– В Ярках, в наших мастерских. Он там и до сих пор живёт.
«Ярки», - вспомнил Федька, - «Тридцать минут на электричке. Удобно. В Москве, говорят, по два часа на работу добираются.»
– Он в Ярках
– Да. Но мы берём на работу людей и с пригородной пропиской. В этом нет нарушения...
«Оговорилась - всё знает!»
– Простите, не понял я одного...
– Чего именно?
– Вот вы сказали, что раньше, то есть до института, Крамар работал в Ярках, в институтских мастерских. Так?
– Да.
– Получается, он оформлялся на работу у вас?
– Нет. Эти мастерские автономные, со своим отделом кадров. Собственно, это небольшой завод мелких серий, который работает не только на институт.
– Понятно. Это было его первое место работы?
– Да, потому что именно там ему оформили трудовую книжку.
– И долго он работал в мастерских?
– Кажется, месяца два... Сейчас я посмотрю и скажу точнее.
– Не беспокойтесь... Это я просто так спросил, к слову...
Вошла девушка с перепечатанными приказами. Федька внимательно просмотрел их, удовлетворенно хмыкнул, аккуратно свернул и спрятал в карман.
– Спасибо. До свидания!
Прошло всего двадцать минут, а он уже возвращался в редакцию. Еще три минуты, и будет на месте.
– Быстро, - сказал Гриша.
– Жизнь на колёсах!
– объяснил Федька.
– Другой как войдёт в учреждение, то не меньше чем на час. Ваш брат любит болтовню...
– Нет у меня братьев, Гриша.
– Сам вижу, что нет... Ты, Федька, - индивидуалист! Тебе шофёром бы работать - сидишь в машине, как краб-отшельник... Разве что подцепишь хорошую актинию...
– Нет, - скромно возразил Федька, - один человек сегодня сказал, что лучше мне - гангстером!
– А ты бы ему - по морде, - дружелюбно посоветовал Гриша.
– Нельзя было, - сообщил солидно, - потому что находился при исполнении служебных обязанностей. Вот если бы на улице...
– Хулиган ты, Федя! За драку на улице пятнадцать суток гарантировано. А то и год исправительно-трудовых работ. Уж лучше всегда находись при исполнении служебных обязанностей... Как другу говорю! Учти, если сядешь, я тебе передач не буду носить. Сиди на хлебе и воде!
За этим лихим разговором не заметили, как доехали.
– Ещё там?
– спросил Федька Лидочку, указывая на редакторский кабинет.
– Сидят...
– Молодцы! Люблю дисциплинированных!
В кабинете прядями плыл дым - директор и редактор курили.
– Вот, - сказал Федька и положил на стол бумаги.
– Что это?
– спросил шеф.
– Копии институтских приказов о служебном прохождении Крамаря, - ответил, доставая и себе сигарету. А после этого начал докладывать
– Оказывается, недаром его не могла разыскать милиция. Искало городское управление, а он прописался за пределами города, в Ярках. Жил под боком, воспользовался административной географией... Там же устроился на работу, в институтские мастерские, где ему выдали новую трудовую книжку... Видно, кто-то очень попросил... Но сейчас, если возникнет такая необходимость, это уже легко выяснить... Это уже мелочь...
«Отсутствующие присутствующие» внимательно слушали.
– Дальше: в мастерских он поработал всего пару месяцев, и его переводом оформили в штат института. Очевидно, мастерские служили только трамплином. Прыжок - и наш ищущий гражданин в институте, в должности техника. В течение трёх месяцев было издано пять приказов - перебрасывали из отдела в отдел, потом назначили инженером, на днях - старшим инженером. Молниеносная карьера! Во всех приказах - резолюции и подписи директора, Валерия Степановича Прохоренко.
«Можно дать по морде и словами», - мысленно резюмировал свою речь Федька.
Воцарилась тишина - дискуссионная часть темы была исчерпана. Время подводить черту и зачитывать резолюцию. Директор поднялся и второй раз за день пошел в угол к сифону с газировкой. Олег Игоревич просматривал копии приказов. Потом сколол их скрепкой...
– Что вы мне посоветуете?
– внезапно обратился к нему Борис Крамар, - Что я должен делать?
– Что я вам посоветую?
– переспросил Олег Игоревич.
– Вот что: воспользуйтесь приобретённым опытом - сложите вещи и садитесь на самолёт. Маршрут вам известен.
Крамар склонил голову.
– Видимо, так он и сделает, - сказал директор - По крайней мере, с сегодня у нас не работает, - он взглянул на Бориса: - Не теряйте времени. Езжайте в институт и подавайте заявление «по собственному желанию»...
Крамар ушёл. Прохоренко достал сигарету, медленно размял её, зажёг.
– Будете обо всём этом писать?
– Обязательно.
– Иначе никак нельзя? Поверьте, я сделаю всё, чтобы эта история завершилась нормально. Поговорю с его матерью, она поймёт...
– А что - мать?
– Мать его, Полина Никоновна, ни в чём не виновата. Это замечательная женщина. Ничего другого для неё в жизни не существует, кроме работы. И ещё... сына. Когда Борис получил назначение, она собиралась поехать вместе с ним...
– Почему же не поехала?
– Почему? Потому что я отговорил. Я ей пообещал, что Борис будет работать у нас в институте...
Валерий Степанович горбился в кресле, руки сжал на коленях. Слова сыпались из него одно за другим - говорил искренне, как на исповеди. Видно, легла ему на плечи тяжёлым грузом судьба двух людей, которым он причинил беду. И теперь искупал свою вину, не надеясь на милость. Федька, как ни странно, ему сочувствовал.