Одуванчики
Шрифт:
– Да, иди сюда, доченька, и Костика принеси, пожалуйста...
Появившаяся девочка разительно отличалась от женщины в простых шортах и майке, которая сейчас держала на руках кареглазого мальчика. Девочка была светловолосой, с почти бесцветными бровями и ресницами, бледная, отчего большие, зелёные и невероятно взрослые глаза выглядели чужеродными
Сима хотела вести себя спокойно со свёкром, но поминутно смотрела на часы и ждала прихода мужа.
– Думаю, я хотел бы поговорить с тобой, Иосиф не станет меня слушать.
– Что вы хотели?
– вспоминая презрительный взгляд и стопку наличных, протянутых Еленой Семёновной, «и мы забудем это недоразумение» в сторону белого платья Симы, которое они выбирали с мамой, и которое так понравилось Осе накануне.
Он молча протянул пластиковую карту, она не пошевелилась, только крепче прижала к себе малыша, который собрался засыпать и сейчас дёргал мамины отросшие волосы, запутывая пухлые пальчики в темных локонах.
– Тут хватит, чтобы оплатить кредиты... и останется.
– Не надо.
– Серафима... Сима, я хочу помочь... не тебе... сыну и внукам, - он улыбнулся, глядя на Алину, которая сидела, натянувшись, как струнка, и Сима понимала её страх, понимала, что Алина боялась, что её сейчас заберут.
– Нам не нужна ваша помощь.
– Я знаю, я всё знаю... но вам нужна помощь. Тебе нужна, Алине нужна... послушай, я вовсе не в восторге от тебя или от ситуации. Но меньшее, что я могу сделать для своего сына - это помочь... вот так. Подумай, Иосифу будет легче, ему нужно подумать о кандидатской... тебе могут понадобиться деньги в любой момент, вашим детям... не нужно проявлять лишнюю гордость, ни к чему это. Мир устроен так, что многое зависит от денег... не всё, но многое. Мне не нравится выбор сына, но я уважаю его решения, его последовательность, его верность своему выбору. Он сделал свой выбор, и пусть я им недоволен, я счастлив
– Это папа папы?
– вдруг возник голос Алины.
– Да, я папа твоего папы...
– А можно тебя потрогать?
– Можно, - он раскрыл объятья, - но лучше обнять, ты ведь Алина?
– Да, - она, не шевелясь, стояла в руках мужчины, - мне папа сказал, что ты помог меня забрать, я даже рисунок нарисовала, но потом потеряла, можно, я тебя просто поцелую? Я чуть-чуть.
– Можно... я же твой дедушка.
– Она обычно такая робкая, - приехавший Ося, молча наблюдавший какое-то время за сценой объятий.
– Мама?
Увидев отрицательное качание головой, даже не удивился.
– Придётся обойтись без гризайля...
– задумчиво.
– Иосиф, твоя жена - чудо, - рассмеялся.
– Я знаю, я знаю...
Через час дорогая машина отъезжала от коттеджа.
– Я вернула карту...
– Молодец.
– Думаю, он ещё раз привезёт...
– Вот уж не сомневаюсь, - смеясь. Иосиф сын своего отца.
– Только становясь сами отцами, мы можем понять своих отцов.
– Он сказал, что стал сегодня дедом. Дважды.
– Кстати, по поводу «дважды».
– Что?
– Кто-то должен своему мужу приятное. Дважды.
– Имей совесть!
– Это не совесть, это справедливость... кто-то уснул, оставив меня ни с чем, я не жалуюсь, но дело принципа.
– Он поднял на руки свою жену, отметив, что она лёгкая, как одуванчик, заглянув в глаза, увидев там то, что искал - веру в будущее.
Веру в их будущее, и неважно, сколь мало живут одуванчики и сколь долго - горы.