Офицер особого назначения
Шрифт:
— А я Блошкин Иван, — представился старший лейтенант со средней полки. Его улыбчивое лицо выражало готовность к шутке, веселому разговору.
— А вы можете разговаривать не улыбаясь? — съязвили с третьей полки.
Не отвечая на реплику, Иван продолжил прерванную мысль:
— Кто-нибудь читал Лескова, как знаменитый косой Левша аглицкую блоху подковал? Так вот, это был мой прапрапрапрадед. С тех пор стали нас называть «блошкиными детьми», а затем фамилию дали — Блошкины. Не верите? Смотрите. У меня на щеке есть родимое пятно, точь-в-точь как у того Левши.
Темно-оранжевая
— А что, родимое пятно действительно имеется и почти на том же месте, — поглядев на «знаменитого родственника», сказал Евтеев, — жаль, нельзя сверить с подлинником. Придется поверить на слово.
— Грамотного человека сразу видно, — согласился Блошкин.
— Ну а ты, потомок искусных ковалей, — продолжил Евтеев, — лошадь, например, подковать сможешь?
— Нет. В наследство от прапрапрапрадедов мне досталось мастерство ружейного дела. Подчиненным постоянно твержу: винтовки чистить кирпичом никак нельзя, стрелять не будут. То же самое говорил мой далекий дедушка.
— Тут явное сходство с Левшой. А у меня не было знаменитых родственников, — вздохнул Евтеев.
— Сочувствую.
— Но позвольте, — вмешался в диалог попутчик с третьей полки. — Лейтенант Вихров, — представился он, — а зовут Константином. Левша был холостяком. Какой же он вам прапрапра…
— Ты, Вихров, того не знаешь, у косого Левши был родной брат, тоже работал левой рукой, имел родимое пятно возле уха. И доподлинно не известно, кто конкретно делал для подковки гвозди, а кто ковал — мой далекий прадедушка или его брат.
— Одним словом, Блошкин из семейства Блошкиных, — подытожил разговор Евтеев. — С вами все ясно. Теперь вам слово, товарищ Вихров. Кстати, почему такой непричесанный? Офицер все-таки.
Приглаживая светлый непокорный ежик волос, Константин ответил:
— У нас, Вихровых, волосы всегда стоят торчком, как их ни причесывай. Потому и фамилия такая «вихрастая».
— А солидолом смазывать не пробовал? — заметил Блошкин.
— Из-под смолы — и то пробиваются.
— Капитану нашему такая прическа не понравится. Он видишь, какой опрятный, подтянутый. Не то, что другие, — заметил Попов.
— Придется причесаться «под нулевку».
— Слышал я, будто наш капитан одним ударом может убить человека, — продолжил разговор Попов. Среднего роста, хорошо сложенный, с тугой шеей и крепкими кулаками, смотрел он со средней полки на попутчиков серыми добродушными глазами.
— На громилу не похож, — ответил Вихров.
— Я тоже слышал, боксер он хороший. С ринга от него все убегают до начала матча, — показал свою осведомленность Блошкин. — Стоит ему посмотреть в глаза сопернику, у того руки сразу опускаются.
— Матчи бывают в футболе, а в боксе — бои, — поправил говорившего Вихров. — Одним словом, лучше ему не перечить от греха подальше.
— А зачем перечить? У нас задача одна, — уже серьезно сказал Попов.
— Задач-то, напротив, у нас много, — включился в разговор Евтеев,
— Это как? — удивился Вихров.
— Проще потому, что теперь в тылу фронта нет большого наплыва людей, в страхе бегущих от противника, зачастую не имевших документов, нет и бредущих с оружием в руках военных. В то же время теперь беженцев меньше, все имеют документы, а какие они — настоящие или поддельные — это вопрос. Сразу, значит, не разберешься — где свой, а где враг. Люди теперь более настороженно приближаются к контрольно-пропускным пунктам, используют накопленный опыт. Если есть какие-либо сомнения в надежности документов или содержании поклажи, их владельцы стремятся прошмыгнуть в промежутки между заставами. Если год назад через КПП шли люди, в большинстве не желавшие оставаться с оккупантами, а с ними зэки из распущенных или разбежавшихся лагерей и тюрем, теперь таких нет. Но есть более подготовленные диверсанты, шпионы, изворотливые дезертиры, мародеры, уклонисты от службы в армии. Сложность нашей службы — в разоблачении враждебного и преступного элемента. Вот какие дела нам предстоят.
— Кто и чем будет заниматься в новых условиях? — осведомился Попов.
— Если нашей группе не изменят общей задачи, мне поручается налаживать работу фильтрационных пунктов, поддерживать связь с особыми отделами частей и соединений Красной Армии, — ответил Евтеев. — Вам предстоит работать с задержанными, выявлять среди них враждебный и преступный элемент до отправления на фильтрационный пункт, взаимодействовать с местными органами НКВД и милиции.
— А какая роль отводится Вихрову? Лейтенант как-никак, они всегда на передовых рубежах, — поинтересовался с верхней полки обладатель торчащей во все стороны светлой шевелюры.
— Выявление личности задержанных, их опрос, составление протоколов задержания. Живая работа с людьми, одним словом.
— Аргументум вацилинум применять можно?
— По-русски сие что означает? — вопросом на вопрос ответил Евтеев.
— Палочный аргумент. Так он переводится с латинского.
— С капитаном разок-другой поговоришь на эту тему, аргумент латинский забудешь.
— Аргумент убедительный, зря отказываемся.
— А как по латыни аргумент кулака? Попову бы он понравился.
— Ну это вы зря на меня так, — обиделся лейтенант.
— А что будет делать Блошкин? — напомнил о себе потомок прославленных мастеров.
— Вам — связь с местными жителями. Шутки с ними будешь шутить, а заодно создавать бригады содействия, подбирать осведомителей.
— За налаживание тесных связей с местными девушками тоже мне отвечать?
— Сделаем стрижку Вихрову, ему и поручим столь ответственное дело. Это посложнее латинских аргументов.
— А что, я — за. Обещаю справиться. Это мне по душе. Настоящая живая работа! Никто другой лучше не справится.