Офицер особого назначения
Шрифт:
— Повезешь маме гостинец.
Не притронулись хозяева и к кусочкам сахара, которые она выложила на стол. Тимофей Ильич достал с верхней полки шкафа припасенную «на случай» полную махотку меда. О таком деликатесе Зина и мечтать не мечтала…
— Ну и как же ты потом добиралась до Михайловки? — прервала рассказ дочери Клавдия Сергеевна. Она нетерпеливо поглядывала на стенные ходики: скоро ночная смена.
— Дальше интересного мало. Пошли с Тимофеем Ильичом в военкомат, там у него родственник работает в дежурной части. Военком приказал мне ждать у дедов попутной машины до Михайловки, которую он пришлет при случае. Что и было сделано.
IV
Заместитель народного комиссара внутренних дел генерал-полковник Аполлонов бегал в своем кабинете
На совещании должен был присутствовать сам народный комиссар внутренних дел товарищ Берия Лаврентий Павлович, но в последний момент не лично, а через адъютанта сообщил: прийти не сможет. Сам факт обрадовал и одновременно огорчил Аполлонова. Импонировало то, что нарком еще не был в его новом кабинете, не знает истинных его размеров, интерьера. Они не уступали наркомовским. Кто знает, какова будет реакция Лаврентия Павловича на эту роскошь. Огорчало другое. Начальникам войск придется давать разъяснения по поводу сложившейся на фронтах обстановки, затрагивать вопросы комплектования и снабжения частей и соединений всем необходимым для нормального осуществления служебно-боевой деятельности. Надо бы самому наркому ответить на эти вопросы. А то ведь опять скажешь что-либо не так, оправдывайся потом. Генерал-полковник помнил такое же совещание в начале 1942 года, радостно звучащие заверения, в том числе и его, о скорой победе после зимних успехов под Москвой и на других участках фронта. Все рвались тогда вперед. Чем закончилось дело, не хотелось вспоминать.
Необходимость заниматься спортом в виде пробежек трусцой по своему кабинету по нескольку раз за день предписана лечащим врачом. Наметилось ожирение, появились темные мешки под глазами, а это может не понравиться наркому. Тогда для приобретения нужной формы неизбежны «прелести» фронтового жития-бытия. Сейчас охрана у входа в кабинет зорко следит, дабы никто не проник в «спортивные» пятнадцать минут в апартаменты заместителя наркома, не увидели его неуклюжих движений. Он бегал. Ковер поглощал звуки тяжелых полушажков-полупрыжков. На пятнадцатом круге генералу захотелось прекратить занятия. Пот застилал глаза, громко стучало сердце. Однако остановиться он не мог, не позволяла въевшаяся в душу и сознание неукоснительная исполнительность приказов начальника. Сказано — надо, значит, так должно и быть. «Умру, но пятьдесят положенных кругов одолею. Завтра их будет на пять больше, — размышлял Аполлонов почти вслух. — Черт бы побрал этого «хвершала», — как он именовал врача, подражая своему адъютанту-украинцу. — Вдруг Сам пожелает взглянуть, как исполняется предписание врача «осилить сто кругов за месяц».
Опасался заместитель наркома открыто излагать причины неудачно развивающихся событий на фронтах в последние дни. А значит, о задачах войск можно говорить лишь в общих чертах.
Тяжелые поражения противника в донских степях, в Сталинграде, на Кавказе, разгром группы армий «Б» под Воронежем, отход немцев к Северскому Донцу, ослабление группы армий «Центр» на центральном участке советско-германского фронта позволили советскому командованию сделать ряд принципиально важных выводов. В Г енеральном штабе, Ставке Верховного Г лавнокомандования, командующие ряда фронтов полагали, что наступательные возможности противника иссякли. Из этого следовало: если создать сильную подвижную армейскую группу и стремительно прорваться в район Мариуполя, можно отсечь пути отхода противника из Донбасса и района Ростова, окружить и уничтожить его войска, не допустив ухода на западном направлении.
Удайся такая операция, и немцы получили бы «котел» куда обширнее, нежели под Сталинградом. Перспектива радовала всех — от рядового солдата до Верховного Главнокомандующего.
Однако подвижная армейская группа в составе четырех танковых корпусов и трех стрелковых дивизий поставленную задачу выполнить не сумела. Танковые корпуса вязли в глубоком снегу, шли по разобщенным маршрутам. В воздухе господствовала вражеская авиация. На важных направлениях движения стрелковых соединений оборона противника оказалась более подготовленной, чем ожидалось. К тому же, отступая под ударами советских войск, противник приближался к своим базам снабжения, наступающие, напротив, удалялись от собственных.
На реке Миус, других направлениях советские войска были остановлены. Противник на какое-то время вновь овладел инициативой, перешел в контрнаступление на ряде направлений. В ходе кровопролитных сражений он вновь захватил Харьков и Белгород.
«Даже не верится, — думал генерал, продолжая пробежки, — так хорошо началась операция и так позорно завершилась. Как бы смягчить разъяснение случившегося начальникам войск?»
Заместитель наркома так увлекся мыслью о ситуации на фронтах, что сбился со счета проделанных кругов вокруг стола. Появилось «второе дыхание», стало легче сердцу.
«Все, хорош! — решил он. — Пятьдесят кругов на сегодня, будем считать, отработал, а завтра обстановка покажет».
Генерал-полковник попытался еще раз связаться с наркомом по поводу проведения совещания. И вновь адъютант передал слова Берии без ретуши: «Мне не хотелось бы решать его проблемы».
— Вот теперь ясно, — сказал вслух Аполлонов, — надо выкручиваться самому, хотя не все проблемы мои.
Настроение несколько улучшилось, когда за столом кабинета собрались одиннадцать генералов, — по количеству фронтов. Налицо дисциплина. А это залог успеха! Сверкая золотом погон только что введенной новой формы, начальники войск НКВД по охране тыла действующей армии смотрелись браво и торжественно.
Заместитель наркома не стал приукрашивать неудачное развитие событий на фронтах. Охарактеризовал обстановку как нестабильную, чреватую всякими неожиданностями. Тем не менее отметил, что в результате успешных наступательных операций в конце 1942 — начале 1943 годов освобождено от оккупантов четыреста восемьдесят тысяч квадратных километров родной земли, а на некоторых направлениях войска продвинулись на шестьсот — семьсот километров.
— Вы только вдумайтесь в эти цифры, — подчеркнул он, — многим из вас придется выполнять задачи по охране тыла именно на этих территориях, местностях, максимально засоренных враждебным и преступным элементом, работать в условиях значительного количества гражданского населения, возвратившегося из плена и эвакуации. Мы для них станем первыми представителями советской власти. Нам необходимо работать с этими людьми, вместе налаживать работу местных органов НКВД и милиции, проводить совместные оперативно-розыскные, оперативно-боевые операции по розыску и задержанию шпионов, диверсантов, изменников Родины, тайных и явных пособников врага, дезертиров, мародеров, других преступников, распространителей ложных и провокационных слухов. Если в оперативном тылу правого крыла советско-германского фронта эта работа более или менее налажена, о чем соответствующие начальники войск нам еще доложат, войскам по охране тыла Юго-Западного, Воронежского, Брянского фронтов работу предстоит налаживать заново, а управления войск Донского, Закавказского фронтов должны будут в ближайшее время передислоцироваться на новые места, всю службу начинать с нуля.
Предыдущую тираду Аполлонов произнес на едином дыхании. Когда остановился, чтобы перевести дух, подчиненные заполнили паузу по-своему.
— Нам тоже предстоит перестраиваться, — подал голос генерал-лейтенант, представитель Ленинградского фронта.
— Готов это делать до самого Берлина, — сказал генерал-майор Панкин, начальник войск НКВД Брянского фронта.
— Возражений тоже нет, но только в результате движения фронта вперед, — поддержал коллег генерал-майор Рогатин, прибывший с Юго-Западного фронта. — Как мы выполняли задачи в прошлом году от Северского Донца до Волги — не согласен!