Офицерские звезды
Шрифт:
…Вдруг Владимир почувствовал, как стало невыносимо холодно – дрожь буквально пробила его.
Вскочив на ноги, он сделал несколько энергичных движений, чтобы согреться и, взглянув на неподвижно лежащего рядом Корнева, сказал:
– Вставай, а то окочуришься.
Корнев даже не пошевелился.
– Ты живой?- вновь обращаясь к солдату, спросил лейтенант.
– Ноги болят,- тусклым голосом после длинной паузы отозвался Корнев.
– Чтобы ноги не болели, нужно больше спортом заниматься…
– Спортом…- недовольно шмыгнул носом Корнев,- бегаем, высунувши
Кровь бросилась в лицо лейтенанту. Посмотрев на Корнева изучающим взглядом, он сквозь зубы, нервно процедил:
– Да, то, что есть, кому за вас отвечать, это вы хорошо усвоили. Только вы, товарищ солдат, не учли главного: именно потому, что я отвечаю за вас да за таких ублюдков как Асхаков, я и бегаю тут по горам как «пришибленный». Я прекрасно знаю, что мне придется нести ответственность за случившееся на посту, и не советую вам, товарищ солдат, напоминать мне об этом.
Владимир на минуту замкнулся, остро ощутив, как к его сердцу вновь подкатила волна злости и жгучей ненависти к Асхакову. Тут же в его воспаленном мозгу эта волна сменилась чувством своей вины за все случившееся на посту.
«Проморгал гада! Совсем утратил бдительность: все казалось, что солдаты с уважением ко мне относятся, а что оказалось?.. «Комиссар» хренов! А теперь что?! Кашу заварил я такую, что на все Пограничные войска прогремлю! Скорее всего, уже весь резерв части тут – ищут, ловят ублюдка, а он, ужравшись, наверное, где-то посапывает под кустиком и плевать хотел на всех».
Словно в подтверждение своих мыслей далеко справа вспыхнул мощный прожектор, шаря голубым лучом по широкой долине. Тут же в темноту врезались вспышки осветительных ракет.
Владимир с беспокойством взглянул на часы, стрелки на светящемся циферблате показывали почти двадцать два часа.
Он огляделся и внимательно прислушался: вокруг стояла мертвая тишина, а вдали, мрачно вгрызаясь в темное звездное небо, виднелись лишь черные силуэты высокие гор.
«Что же делать? На что мне надеяться теперь?
– раздумывая над сложившейся ситуацией, вновь стал задавать себе вопросы лейтенант.
После того, как он узнал об исчезновении с поста Асхакова, уже была бездна пережитого и передуманного. Что бы его найти, лейтенант сделал все, что было в его силах и даже сверх возможного. Кажется, уже потрачены все силы, и в груди ломит от ощущения безысходности, но надо ему еще что-то предпринять. Но что?!
Чутье ему подсказывало, что Асхаков где-то рядом: выжрав две бутылки водки он вряд ли далеко смог бы уйти.
«А раз так, - думал Владимир,- то, дождавшись рассвета, следует еще раз прошарить это место. А чтобы не терять времени зря, - нужно выйти к ближнему перевалу, протянувшемуся вдоль долины ближе к границе, и, поднявшись на нее, попытаться связаться с постом. Это же не дело,- зло думал он,- когда на участке моей заставы ведется поиск моего сбежавшего солдата, а я нахожусь в полном неведении, что вокруг происходит».
Не давая более себе времени на раздумья, Владимир в очередной раз посмотрел
– За мной, вперед!
Корнев что-то недовольно пробурчал себе под нос, нехотя поднялся и, закинув автомат себе за спину, шатаясь, как пьяный, из стороны в сторону, медленно поплелся за лейтенантом.
К перевалу они шли около часа. По дороге Владимир долго думал о том, как дальше сложится его офицерская судьба. Он понимал, что жизнь человека редко складывается так, как он об этом мечтает, что чаще все бывает наоборот. Вот и у него судьба складывается не так, как хотелось бы: мечтал стать моряком дальнего плавания, а стал офицером-пограничником. Мечтал о большой искренней любви, а женился экспромтом.
Во время учебы в пограничном училище курсанты представления не имели: где и как искать свое счастье. Увольнения были слишком скоротечны для того, что бы наладить с девушкой глубокие отношения, а те девушки, что приходили на организованные в училище вечера отдыха – буквально терроризировали курсантов своей навязчивостью и беззастенчивостью, стремясь завязать с ними близкие отношения. Не трогали они душу Владимира. А после окончания училища, молодые офицеры уже не задумывались над тем, что свою семью нужно строить неторопливо и взвешенно, они без разбору женились, при этом главным критерием женитьбы на девушке часто становилось ее желание ехать вместе с ним на границу. Владимир тоже подхватил эту «свадебную инфекцию». Женился он быстро, словно невзначай, на своей бывшей однокласснице и уже вроде бы как стал привыкать к ней.
Он мечтал попасть на хорошую заставу и к опытному начальнику, а попал на беспризорную заставу, да еще и начальника «зеленного», как и он сам, ему подбросили: дерзайте, мол, молодеешь! Вот и дерзнули!.. Дерзнули так, что шум на все Пограничные войска Союза подняли.
«Хоть бы еще Асхакова поймать, чтобы ни так стыдно было на «дно ямы» падать. Хотя,- продолжал размышлять по дороге Владимир, - что бы упасть, нужно хотя бы немного подняться, а мне пока падать неоткуда. Вот Минаеву – да, и четырех месяцев он каблуками не пощелкал в должности начальника заставы, бедолага! Больно ему будет падать, да и перспектив в продвижении по службе у него уже нет никаких: быстрый взлет и такое же быстрое падение – такова его офицерская судьба! Жалко Минаева, все же хороший он офицер и человек неплохой… Да и себя жалко – долго теперь придется в дерьме барахтаться - свалился туда прямо как пацан какой-то. Хоть бы еще в хозвзвод не бросили, как это случилось с Саней Новославским.
Владимир по мере возможности интересовался службой своих близких друзей и знал, что один из них - Виктор Сомов, удачно устроился: женившись на четвертом курсе на племяннице преподавателя училища - подполковника, он при распределении попал служить на уважаемую заставу - на ней когда-то служил первый, а в будущем - Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко. Владимир знал, что Витька не обделен вниманием ни командованием части, ни командованием Погранвойск Союза. А вот Сашке Новославскому, как видно не повезло…