Офицерский корпус Русской Армии - Опыт самопознания (Сборник)
Шрифт:
В России вновь появились после "афганцев" воины - "кавказцы". В XIX веке "кавказцами" в России называли солдат и особенно офицеров Отдельного Кавказского Корпуса, самого боевого соединения за всю историю Вооруженных сил России. Офицеры-кавказцы отличались отвагой, образованностью, спаянной корпоративностью и независимостью характера. Стать боевым офицером-кавказцем было мечтой русской военной молодежи.
"Воинским делом, - говорил Великий Петр, - Россия вышла от тьмы к свету". Эту миссию армия выполняла задолго до того дня, когда князь Владимир велел топить в Днепре языческие кумиры. Терроризм, как всякое насилие, набеги, полон, работорговля и гнет есть "тьма". Сегодня на Кавказе Российская армия выполняет свою древнюю и спасительную миссию "света"... Сегодня на Кавказе российские войска призваны возродить дух, традиции и миссию Отдельного Кавказского Корпуса. Это задача по плечу генералу армии Квашнину и его боевым товарищам... И Афганистан,
Бросок наших десантников в Косово, спасший честь России и ставший национальным праздником, - во многом заслуга Квашнина. Но это было бы невозможно и без такого министра, как маршал Сергеев. Сегодня основательная мудрость Сергеева и боевой опыт Квашнина обеспечивают министерству обороны самое согласованное и сильное руководство Вооруженными силами после маршала Жукова{576}.
Постепенно формируется понимание, что военная реформа не состоится без успешного и преемственного решения офицерского вопроса, что само существование и облик армии зависят "от культуры офицерского корпуса, его достоинства и чести, верности долгу и готовности к служению Отечеству". Вспоминается, что "в России в офицере всегда видели рыцаря. Доблесть, честность, благородство души - вот те черты, которые в нем особо ценились"{577}. В очередной раз утверждается, что офицер всему голова. Об этом поучительно напомнили боевые действия в Чечне. Командующий Московским военным округом генерал-полковник Игорь Евгеньевич Пузанов в связи в этим отмечает: Самое главное - наибольшее внимание должно быть уделено офицерскому составу. Все решают офицеры. Там, где офицер освоил свою должность в полном объеме, нет проблем у солдат и сержанта. Наша беда недостаточно инициативные командиры. Эта тенденция проявляется с афганских времен... Мы учитываем это обстоятельство и серьезно занимаемся боевой выучкой, поощряем инициативных, деятельных офицеров... Наша работа с командирами нацелена прежде всего на то, чтобы научить их брать на себя оправданную ответственность. Офицер готовится к роли командира в ее классическом понимании, поэтому необходима его адаптация к условиям конкретной войны, региона и т.д. Даже в годы Великой Отечественной войны волевых было много, а знающих военное ремесло - единицы. Поэтому военному делу надо учиться серьезным образом. Иначе и к другим войнам армия останется не готова{578}.
Начиная с 1993 года у российских офицеров появилась наконец возможность заниматься своей деятельностью на основе "единой военной доктрины". Этого их предшественники добивались практически всю первую четверть XX века{579}. Новая Военная доктрина Российской Федерации, утвержденная 21 апреля 2000 года, реализует в своем содержании многие заветные мысли русского офицерства. Она четко определяет тенденции военно-политической обстановки, характер предстоящих и уже существующих войн и конфликтов, внешние и внутренние угрозы, задачи и принципы организации и применения войск{580}. По сути (формы, естественно, изменились) вновь возродилось традиционное понимание армии как "государственно-правовой организации, предназначенной для ведения войны и для поддержания законного порядка в государстве"{581}. Предметное усвоение новой военной доктрины приведет к активизации творческой военной мысли, восстановлению традиции идейной подготовки армии к будущим войнам{582}.
Продемонстрированные факты, оценки и высказывания подтверждают общее стремление разных представителей российского офицерского корпуса к самопознанию и самосовершенствованию на основе исторических уроков и идеалов. Они же обязывают преемственно и последовательно действовать в обозначенном направлении, не ослаблять и не прерывать усилий, создавая "новую армию старых заветов". Придавая приоритетное значение офицерскому вопросу, следует обеспокоиться не просто установлением преемственности, духовной связи различных поколений российского офицерства, но "восприятием офицерской духовной наследственности" (Е.Э. Месснер), т.е. унаследованием через воспитание, образование, чтение традиции, достижений и культуры русского офицерского корпуса. Военная реформа до сих пор еще не принесла желанных результатов, и объясняется это не в последнюю очередь тем, что действуем пока "не по заветам", что по-настоящему "никто так и не обратился к сокровищнице нашего опыта, боевому прошлому победоносной Русской армии"{583}.
До сих пор не восприняты по существу: славная военная история (особенно уроки войн трех последних столетий); самобытная (профессионально-милиционная) военная система; военное искусство и боевая школа (лучшие в мире!); русская военная мысль (в классических образцах по-прежнему востребуемая именно на родной
Классическая русская военная мысль (бесценное наследие, вековой интеллектуальный капитал), представленная десятками блистательных имен, по-настоящему ценится и используется за рубежом{584};
на Родине же, в Вооруженных Силах она далеко не в почете. У нас по-прежнему издают и переиздают Клаузевица, других немецких и иных иностранных генералов-мыслителей (в том числе и гитлеровских). О своих же вспоминают изредка и далеко не о всех. Неудивительно, что отечественному читателю до сих пор приходится представлять А. А Свечина "русским Клаузевицем", Н. Н. Обручева - "русским Мольтке", А. Е. Снесарева "русским Суньцзы"{585} Видимо, следует нечто подобное придумать и для генерала Р. А. Фадеева, чтобы, наконец, обратить внимание на его уникальную личность и классические труды "Шестьдесят лет кавказской войны", "Письма с Кавказа", "Вооруженные силы России" и другие
Наметившуюся тенденцию к возрождению армии на основе традиций и заветных идеалов русского офицерского корпуса необходимо закрепить и поддержать более серьезным (ответственным, государственным) отношением к духовному наследию, к памяти офицеров, которые своим трудам собирали и защищали Россию (память и сама по себе творит историю), к именам, которые прославили русское оружие В этой связи отечественная военная классика средоточие заветных мыслей авторитетных военных умов - не может не стать самой надежной духовной основой, испытанной мировоззренческой доктриной, идеологией военного реформирования, главным средством духовно-наследственного единения всех поколений в едином историческом офицерском корпусе России
Новую армию можно создать только на проверенных временем заветах лучших представителей русского офицерства, при их духовной поддержке и водительстве В определенной мере заветные мысли уже отражены на страницах данного и предшествующих выпусков "Российского военного сборника" В то же время современному офицеру требуется не только "Наука побеждать" и "Книга Марсова""{586}, но и особая "Заветная книга""{587}. Работа над ней, самопознание окупятся воссозданием по-настоящему "прибыльной" вооруженной силы, надежно защищающей Россию.
"Духовная дружина" русского офицерства
Краткие сведения об авторах работ, представленных в сборнике{588}
Офицерский корпус Русской Армии всегда имел в своих рядах интеллектуальный кадр, "духовную дружину", тех, кто создавал и развивал "науку побеждать", умело владел пером и высоко держал планку военного слова. Ученые, писатели, публицисты в офицерских погонах представляли собой мозг, совесть и голос своего сословия. В большинстве своем они являлись боевыми офицерами с академическим образованием, находились в гуще армейской жизни, знали ее содержание во всех нюансах и оттенках, чутко улавливали ее главные тенденции. Они отмечали достоинства армии, но и не проходили мимо недостатков, пережитков, препятствующих прогрессу.
К великому сожалению, знания наши о русских военных мыслителях скромны и скудны. Их труды худо-бедно используются, но сами творцы пребывают почти в забвении. Нет посвященных им биографических словарей или справочников, лишь о единицах написаны специальные работы, многих имен не отыщешь и в военных энциклопедиях.
О некоторых авторах сборника "Офицерский корпус Русской Армии" сведений почти не имеется. Нечего сказать, например, о В. Муромском, ибо это скорее всего псевдоним (в списках Императорской Российской армии офицера с такой фамилией в начале века не значилось), а указателя псевдонимов военных писателей не существует. Не известно, кто такой А. Круговской, публиковавшийся в белогвардейском журнале "Пути России". Л. Кемеровский, чьи статьи печатались там же, - вероятно, Леонид Францевич Кемеровский, "журналист 29-ти лет", как зафиксировано в списках эвакуировавшихся из Батума в 1920 г. Не больше информации о Н. Португалове: Португалов Николай Михайлович, 49 лет, писатель, эвакуировался из Новороссийска в 1920 г. (по сведениям С.В. Волкова). Если о большинстве офицеров "отправные" данные можно почерпнуть в "Списках офицерам и генералам", ежегодно издававшихся военным ведомством, то проследить их пути после Первой мировой войны и революции зачастую крайне затруднительно, либо невозможно (во всяком случае без специальных глубоких поисков и исследований). Поэтому вместо дат смерти в ряде случаев мы вынуждены ставить знаки вопроса.