Офицерский корпус Русской Армии - Опыт самопознания (Сборник)
Шрифт:
После Русско-турецкой войны фельдмаршал Гурко писал своему начальнику штаба Нагловскому: "Об исправлении ошибок и недостатков нашего военного строя нечего и помышлять. Ничего в армии не будет изменено. Опять в начале кампании мы будем бродить в потемках и стукаться лбом о неспособности, коими кишит наша армия"{520}.
Система, существовавшая в армии, способствовала не развитию, а подавлению таких моральных качеств, как решительность, предприимчивость, готовность брать на себя ответственность, - наиболее важных для войны, отмечал генерал-лейтенант Евгений Иванович Мартынов (1864-1937) в одном из дореволюционных своих трудов. Им приводятся слова военного министра генерала Алексея Николаевича Куропаткина (1848-1925), сказанные при прощании с офицерами 1-й Маньчжурской армии: "Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, во многих случаях в России не только не выдвигались
Победность - черта самостоятельная, явление искусства, следствие нешаблонных действий. Суворова, Кутузова, Ермолова, Скобелева и другие военные таланты не раз обвиняли в том, что они использовали собственную систему действий. В глазах врагов и "уставников" это выглядело как воевание не по правилам, вопреки общепринятым нормам. Приходилось защищать стремление к победе и право на военное творчество. "Бездарность скажет, что она соблюдала правила и нормы, но следовало их не соблюдать, а применять. В отличие от настоящей правильности (применения), я назвал эту правильность (соблюдения) пресловутой и сказал, что она всегда - удел бездарности и причина поражений и что бездарность надо искоренять из армии", - писал А. Шеманский{522}.
Принцип самостоятельности и инициативы частных начальников - закон вооруженной борьбы, один из важнейших (наряду со знанием военного дела) факторов военного искусства, условие победоносности. Он завещан Петром Великим, который очень внимательно относился к развитию самодеятельности среди своего командного состава. Недаром Основатель регулярной армии "в приложение и противность Воинского устава" приписал своей рукой к нему пункт, где прежде всего отмечено, что офицер не имеет права оправдываться ссылками на устав, "ибо там порядки писаны, а времян и случаев нет, того ради ему необходимо рассуждение иметь" и "не держаться Воинско устава, яко слепой стены", опасаясь "жестокого истязания за нерассуждение"{523}. Известно, какое значение придавал самостоятельности действий офицеров Суворов ("местный в его близости, по обстоятельствам, лучше судит"), а Скобелев прямо говорил, что "в современном бою батальоны и роты приобрели, безусловно, право на самостоятельность-инициативу; значение гг. субалтерн-офицеров и унтер-офицеров, не говоря о батальонных и ротных командирах, стало слишком первенствующим... В бою необходимо, чтобы гг. офицеры сохранили полную энергию, самообладание и способность самостоятельно решаться при всяких обстоятельствах"{524}.
А. Верховский: Всякий, кто становится к большой работе, знает, какое огромное значение имеет участие, активное сотрудничество всех коллективная работа. В нашем военном деле при строгом соблюдении дисциплины, при ясном сознании необходимости все усилия направлять к единой поставленной приказом цели, самодеятельность имеет решающее значение. Блестящим развитием самодеятельности объясняются успехи немцев в войнах последнего времени Армия, в которой развита и воспитана самодеятельность, может быть уподоблена живому организму, в то время как армия без самодеятельности - это лишь мертвый механизм, способный действовать лишь при особых искусственных условиях, которых на войне создать нельзя Это паровоз, выпущенный с рельс на вспаханное поле{525}.
Как уже было отмечено, офицеры считали себя ответственными перед историей за будущее нации и армии, думали о грядущих войнах, готовились к ним Неоцененный до сих пор вклад в это дело внес генерал от инфантерии Карл-Август-Фридрих Маврикиевич Войде (1833-1905) В своих работах "Победы и поражения в войне 1870 года и действительные их причины", "Действительное значение самостоятельности в командной системе на войне", "Самостоятельность частных начальников на войне" и некоторых других ему удалось на конкретном опыте доказать, что "самостоятельность частных начальников" станет весьма широко использоваться в будущих войнах, что на ней должна строить свои расчеты победительная командная система. Ни величайший гений полководца, ни численное превосходство, ни образцовое общее командование, ни даже лучшая военная система не могут беспрерывно обеспечивать успехи. Немцы в войне с Францией (в 1870 году), как перед этим и с Австрией, наглядно показали, что можно успешно воевать и меньшими силами и далеко не при образцовом управлении, если в полной мере использовать такое эффективное средство, как самостоятельность частных начальников "Немцы, -
В грядущих войнах, по убеждению Войде, противники немцев должны будут серьезно посчитаться с этою "в проявлениях своих почти стихийною силою и заранее изыскать средства и способы для противовеса; эту же силу, как неизбежный, во всяком случае, фактор современного военного искусства (хотя бы одного немецкого), не может игнорировать ни одна благоустроенная армия". В будущем победит военная система, которая заявит себя "живою и разумною сверху донизу самостоятельною, плодотворною деятельностью"
Разделение труда ведет к тому, что "всякий, кому указана частная цель, не только волен, но обязан в пределах ее дать полный ход своей творческой силе и способности; в этом он вполне самостоятелен, лишь бы не упускал из вида общей цели, поставленной себе старшим начальником и не мешал другим, стремящимся к этой цели"
Германия вообще и Пруссия в особенности после наполеоновских войн имела длительный мирный период и не могла опираться на непосредственный военный опыт. Через деятельность Большого Генерального штаба она заменила его чужим, истинной военной наукой (являющейся выводом для будущего из правдивой истории и ближайших войн) и, опираясь лишь на эту науку, "создала цельную, грозную военную систему, выработала практическое военное искусство и после полувекового замирения заявила себя громовыми ударами кампаний Богемской и Французской".
Главное основание русской военной системы - народные силы, на которые всегда была надежда, но им следовало бы помочь развитием самостоятельности и умением, которые могут "основываться только на военной науке, а черпать ее надо, где можно, хотя бы из Франко-прусской войны"{527}.
К. Войде: Не надо забывать, что армия уподобляется машине в известных только отношениях; во многих же других она нечто совершенно иное Составные части армии - не мертвые капиталы, а живые организмы, одаренные не только физическими силами, но еще умственными и нравственными Таким образом, полководец при хорошем составе подчиненных не употребляет свою волю и энергию для того, чтобы просто сдвинуть их с места, он, напротив того, своими приказаниями побуждает их к самостоятельной разумной деятельности. Таким образом, мысль и воля старшего не только не теряются в трении, но они новою увеличенною энергией возрождаются в работе его подчиненных Понятно, что все это будет тогда, когда частные начальники способны понимать старшего и, так сказать, играть ему на руку. Из этого само по себе следует, что частные начальники должны знать и понимать свое военное дело в требуемой для каждого степени, т.е. что они должны быть соответственно образованы, обладать знаниями и умениями...
Источник, из которого черпала Пруссия, а вместе с нею и вся Германия, - это не что иное как наука. Опираясь на великие наполеоновские уроки, освещая их размышлениями и пополняя зорким наблюдением за всеми позднейшими военными событиями, немцы, с легкой руки гениального Клаузевица, создали и развили целую новую военную науку и применили ее к делу в пределах мирной практики Германия своей наукою воспитала целый сонм просвещенных военных специалистов; она не побоялась развязать им рук "правом самостоятельного почина". На этой же науке Германия, или вернее Пруссия, основала и всю свою военную систему{528}.
Несмотря на заветы русских полководцев и уроки Войде для будущего, принцип самостоятельности так и не нашел достойного места в командной системе русской армии ни во время Японской, ни в Перовой мировой войнах. И в этот период истории по-прежнему в рядовом офицерстве заглушалась всякая инициатива, ему запрещалось иметь собственное мнение. Младшие начальники приучались слепо исполнять уставы. "За весь корпус офицеров думали только высшие начальники, а остальные являлись безучастными исполнителями их приказаний", без всяких рассуждений и учета обстановки. Людей, способных "дирижировать" своим делом и этим путем направлять деятельность подчиненных, было немного{529}.