Офицерский крематорий
Шрифт:
Меня мутило, и я, сидя на заднем сиденье, обнимал спинку переднего, прижавшись к ней лбом. «Два – один в его пользу, два – один в его пользу», – крутилось у меня в голове.
Кросс не торопился вернуться в машину, как не собирался пока расстаться с болторезом. Я смотрел на него через запотевшее стекло машины и ничего не соображал, мне вдруг показалось, что он сошел с ума. Какого черта напарник застыл у ворот гаража, держа наготове ножницы, в его руках похожие на клюшку? Что он затеял?
Он был терпелив, как его хозяин, и, похоже, так же, как он, недалек. Он дождался полицейской машины, подъехавшей, надо сказать, с умом: накатом, с выключенным двигателем и огнями. Дальний свет и проблесковые маячки сверкнули одновременно,
– Стой! Не двигайся!
Кросс застыл ровно на пару мгновений, которых полицейским хватило на то, чтобы зафиксировать его в живописной позе… С него можно было ваять скульптуру «Громила». Но вот он наконец бросил ножницы и рванул к машине. Но смотрел я не на него. Мой взгляд был устремлен на дверцу гаража: в проушине висел замок с только что перекусанной дужкой. Во всяком случае, так казалось со стороны. Полицейские предотвратили факт «противозаконного проникновения в помещение» и зафиксируют это в своем рапорте. Потом сюда явится Хромченко-старший, полицейские попросят осмотреть гараж и сами там осмотрятся, это несмотря на то, что проникновения как такового не было. Гараж принадлежал жертве «чкаловского пожара», и все инциденты, соприкасающиеся с трагедией, тщательно расследовались в обязательном порядке. Это широко распространенная практика, и она применялась как в многомиллионной столице, так и в этом провинциальном городе.
– Садись, пятерка! – встретил я Кросса. И если бы сам я не был в розыске, не дал бы ему завести машину. – Ты работал с напарником, сволочь! Это он позвонил в полицию? Уже не Карапетян ли?
– Помолчи! – прикрикнул на меня громила.
Машина завелась с пол-оборота. Кросс показал себя неплохим водителем: тронул машину плавно, не дав ей сорваться в пробуксовку, а значит, закопаться в снегу. И она выехала со двора, а потом ввинтилась в ночной поток отечественного автопрома…
Он не стал петлять по городу, как сделал бы это дилетант, и я повысил ему оценку, добавив к пятерке плюс.
Кросс припарковался на привычном уже месте, в паре метров от книгохранилища и, выйдя из машины, задумчиво проговорил:
– Ты назвал Карапетяна моим напарником? У тебя что, крыша поехала?
– Я ни разу не видел его в окружении людей. И рядом с тобой не видел никого, кроме Карапетяна. У вас что, банда из двух человек?
Он хрипло рассмеялся и, признав во мне кое-какие достоинства, ткнул кулаком в плечо. И этот наполовину дружеский тычок оказался болезненным. Кросс был силен, как бык, и недостаток техники компенсировал недюжинной мощью.
Глава 23
«Возвращение в невинность»
Уподобившись Сергею Карапетяну, я включил телевизор. И живо представил себе Сержа – с пультом на диване. Но нет. Время для него сейчас – золото, он кует его, не отходя от журналистов, а последних – целый корпус, нескончаемая колонна… Я успел к выпуску десятичасовых утренних новостей.
«Вчера, в 23.15, во дворе дома по улице Феоктистова, 37, неустановленным лицом была предпринята попытка проникновения в гараж, принадлежащий Игорю Хромченко, погибшему во время пожара в ГУВД Новограда. Прибывший наряд полиции пресек попытку взлома, однако задержать преступника по горячим следам полиции не удалось. На месте преступления полицейские обнаружили молоток, посредством которого был взломан внутренний замок, и так называемый болторез, которым злоумышленник перекусил дужку навесного замка, но внутрь попасть не успел. Какова цель взлома гаража, в котором не было машины, – сейчас и выясняет следствие… Во время осмотра гаража прибывшая на место происшествия дежурная опергруппа обнаружила бензин «Зиппо». Напомним, что точно такая же банка была обнаружена следственной группой во время предварительного осмотра пострадавшего от пожара ГУВД, и находилась она непосредственно на месте
Мне неинтересно было читать полный текст выступления Карапетяна – я сам мог выступить в роли его спичрайтера, однако, поразмыслив, изменил решение и ввел в адресную строку смартфона адрес сайта.
Карапетян поспешил собрать пресс-конференцию. На ней он объяснил, когда и при каких обстоятельствах познакомился с женщиной по имени Рита, изображенной на снимке. На этом же официально и экстренно созванном собрании он заявил о том, что эта женщина была убита, он опознал ее, но считает невиновным столичного детектива Баженова Павла, который в данное время находится в розыске и, по информации источников, заслуживающих доверия, сам ведет розыск преступника. Дальше Карапетян благоразумно не стал развивать тему, высказал лишь надежду, что следствие установит настоящего убийцу, но в первую очередь – исполнителя и организатора теракта, жертвами которого стали шестьдесят полицейских.
Что ж, мне стоило поблагодарить Карапетяна хотя бы за то, что лично он снял с меня вину и как бы попросил за меня следствие и ту половину граждан, которые были готовы отдать за него голоса.
Казалось, Карапетян цепляется за соломинку, и попытка взвалить вину за поджог ГУВД на своего соперника успехом не увенчается. Но если смотреть на это с точки зрения, что политика выбирает не народ, а пресса, то сложившаяся ситуация буквально обрушила прессу. Все без исключения местные издания снова стали говорить о той самой вилке, на которую напоролся Карапетян. Он оказался единственным, кто, как выразился один журналист, был готов «дежурить возле архива с огнетушителем, лишь бы не допустить возгорания».
Еще одна сторона этого дела заключалась в том, что Сергей Карапетян ничем не рисковал, делая поспешные и рискованные заявления. Он использовал «горячий» материал, и только, и так на его месте поступил бы любой, в том числе и его соперник.
Тот тоже собрал пресс-конференцию, но не смог собрать такую же внушительную аудиторию. И этот момент стал переломным в ходе предвыборной гонки. Чаша весов стала клониться в сторону Карапетяна.
Я же не переставал хмуриться. Мне все время казалось, что моя фантазия насчет шахматной стратегии и точно выверенного хода – вовсе не фантазия.
И еще: я впервые увидел Карапетяна в окружении людей. Как будто он спустился к ним с небес. Эта была как раз та тема, на которую мы, говоря языком Кросса, перетерли после взлома гаража Хромченко.
А вот и он собственной персоной. Притащил с собой претензию, похожую на детскую обиду: я, видите ли, не хочу делиться с ним секретами сыска. Наивный. Честно говоря, мне не хотелось делиться с ним даже куском хлеба. И все же я сдался и попытался ответить на его вопрос: почему Рита не хранила снимки в одной пачке или стопке, как это делают обычные люди? И начал я с того, что он и сам знал прекрасно: Рита – необычный человек.
– Никакой дедукции, я использовал индуктивный метод, отталкиваясь, собственно, от события. Смотри, вот у нас сорок фотографий, и мы выбираем место, куда бы спрятать целую пачку. Каждая фотография ценна для нас. Каждая фотография – серия из сериала, и все вместе они – целое произведение. Может быть, от этого отталкивалась Рита, поместив каждый снимок в отдельный контейнер?
– Бум считать, что это так, – согласился Кросс и стал похож на приемщика столичного ателье, принимавшего у меня заказы на печать снимков.