Офисные записки

Кьяза

— Богдан, я же просил ее отвезти домой. Откуда запах шампанского?

— Ландыш хотела вас встретить.

— Хорошо, а шампанское?

Богдан молчал.

— В офисе напоили?

— Они признали ее триумф.

— Да, девочка умница.

Немного подумав я решила не просыпаться, лишь удобнее устроилась на его руках и вздрогнула, услышав:

— Теперь у тебя не получится грешить на плохую слышимость, милая.

— Ревновать можно? — прошептала в ответ.

— Можно, но недолго и не всерьез. Здравствуй, Ландыш.

* * *

Дни

сменяли друг друга. Сегодня Ландыш попросилась домой. Он скрепя сердце отпустил, впрочем, как всегда, когда она оставалась у себя. Иногда он не выдерживал и срывался к ней, но чаще смирял порыв, давая возможность ей побыть с ровесниками. Особенно мучительны были пятницы, когда она с компанией молодежи с работы сбегала в боулинг или кино, на ролледром или каток. Он позволял и маялся, ожидая у камина с карандашом в руке, пока наконец на дворе не появлялась машина — Богдан привозил ее. Уставшую, улыбающуюся. Его сокровище.

Сегодня вечером позвонил сын.

— Папа, доброго вечера.

— Здравствуй сын. Как твои дела?

— Все хорошо. Аниэла пакует вещи и поет.

— Это хорошо, что хорошо. Когда вы летите к Карине?

— Папа, мы уже вернулись. Что с Новым годом?

— Сын, извини, не приеду. Уже в конце января вырвусь.

— А почему?

Витольд задумался. Сказать, что не хочет, чтоб Ландыш и Серафин не встречались? Что боится проиграть без боя? Он ведь так и не рассказал, кто автор первого портрета. И соперничать с сыном? Не сможет.

— Хочу провести новогодние каникулы с Ландышем.

— Я почему так и решил. С наступающим, папа. Мы же можем с Аниэлой позвонить тебе в новогоднюю ночь? Не помешаем?

— Вы мне никогда не мешаете. С наступающим.

За окном блеснули фары. Его счастье приехало.

— Милая, ты долго.

— Я забирала из дома платье на завтрашний вечер. Я же звала вас с собой.

— Ландыш, не думаю, что твои друзья смогли бы расслабиться в компании шефа. И потом ты готова обнародовать наши отношения?

Она вспыхнула от смущения. Он привлек ее к себе. У нее еще неделя отсрочки. В кабинете лежит кольцо, которое по его эскизу изготовил Эмери. В плавных переплетениях драгоценного металла угадывались очертания дракона с веткой нежных цветов. Да, только так. А потом уже в качестве невесты выведет в свет, познакомит с детьми.

— Витольд, о чем вы думаете?

— Мои мысли только о тебе. Завтра последний рабочий день. Проект Баринова сдан, По Кибаридзе просто все идеально. А значит сегодня я полностью твой.

* * *

— Син, как там папа?

— Весь в облаках. Я рад за него. Ты все?

Девушка выпорхнула из комнаты с чемоданом в руках.

— Да, Син. Может все же предупредим папу?

— Зачем? Будет сюрпризом. Сегодня переночуем в Хельсинки, а в обед вылетаем. Отдавай ключи риелтору. Нас ждет Россия.

* * *

Утром мы слегка проспали два раза. Витольд не спешил на работу, мотивируя тем, что он начальник и может себе позволить. Мои логические доводы разбивал поцелуями и смехом. В итоге пришлось стукнуть подушкой. Так мы проспали в третий раз.

Отрезвил меня

телефонный звонок, меня разыскивали подчиненные.

— Ландыш, а ты где?

— На работе, — серьезно ответила я, следя, как Витольд наконец то снизошел до моих просьб и отправился бриться.

— Эээ, — подвисли на той стороне трубки.

— Я с Вишневским на встрече, скоро подъедем. Там у вас все хорошо?

— Да, ждем.

Мужчина выглянул из ванной:

— Ищут?

— Витольд, уже пол двенадцатого.

— Шикарное утро. Подъедем как раз к обеду, а там уже и корпоратив. Напоим всех, и сбежим.

— Вам говорить праздничную речь.

— Скажу. Ты будешь со мной танцевать?

Я задумалась. И хочется и колется и не из-за того, что узнают. Мне вообще казалось, что все в курсе, просто упорно делают незнающий вид. Проблема в другом. Танцевать с Витольдом сложно. С тигриной грацией, напором барса мужчина быстро переходил к решительным действиям, а в офисе я думаю нас не поймут, когда мы пойдем по накатанному пути.

— Милая, твой мечтательный вид хоть как то связан со мной?

— Как и всегда, — ответила я, возвращаясь с небес на землю, — я скоро буду готова.

В столовой обнаружился Богдан, который рьяно охранял от Тамары Андреевны пять пустых чашек. При нашем появлении горестно вздохнул, сгреб все и отправился на кухню.

— Что это с ним? — удивилась я.

— Дома курить нельзя, — невозмутимо ответил Витольд, — вот он пьет чай и потом коллекционирует чашки, пытаясь таким образом воззвать меня к совести за долгое ожидание.

— Успешно?

— Ландыш, сегодня всего пять чашек. После десятой еще есть шанс.

А в офисе царило не офисное настроение. И я понимала коллег. Лично в секретариате последняя неделя выдалась убийственная. Мы развозили подарки, девочки созванивались, договаривались, выписывали пропуска и даже помогали грузить многочисленные коробки и корзинки. Водителей не хватало и даже Антона временно понизили в должности. Особо важных персон объезжала я лично, разнося под присмотром Богдана корзины. Исключение было сделано с Королем. Ему корзину нес Богдан по особому распоряжению Витольда. Мне было вообще запрещено выходить и подниматься в офис.

И вот легкая праздничная музыка, танцевальные ритмы. На стойке шампанское и бокалы. Секретари пританцовывают, болтая с молодыми людьми. При виде шефа все замерли напуганными воробьями.

Витольд хмыкнул, сам подошел и налил себе шампанского:

— Хорошая замена кофе. Ландыш… А впрочем отдыхай. Кстати, с наступающим.

Он протянул мне второй бокал, дотронулся своим, чтобы разлетелся легкий звон и пригубил напиток. Не дожидаясь реакции, отправился наверх, захватив газету.

Я же устроилась в кресле Вероники, наслаждаясь шампанским и конфетами. Звонков почти не было, потому что вчера мы разослали всем партнерам и клиентам, что бюро ушло на каникулы, такая же информация висела на сайте. Да и остальные постоянно мигрировали, туся в ожидании вечеринки. Через пару часов я убежала наверх, чтобы застать шефа за серьезным занятием. Он рисовал. Тонкие линии штриховки складывались в черты лица.