Офисные записки
Шрифт:
Он выдержал без нее два дня. Все разговоры с сыном он пресекал на корню. И ждал звонка. Серафин не сумев пробиться сквозь стену отцовского молчания, уехал. Два дня тишины. Если ему так плохо, то что с ней? Ему звонил Мил, скупо сообщил, что Ландыш у них. Витольд промолчал, а Мил присылал смски утром и вечером — все в порядке.
В один вечер его сорвало с места. Без вещей, лишь с паспортом и деньгами он рванул в Домодедово, оттуда в Пулково.
— Мил, где она?
— Вит?
— Где Ландыш?
— Ресторан 'Старая таможня', ей позвонили и назначили встречу. Вит, подожди! Послушай!
Но Витольд, перепрыгивая через ступеньку, уже несся на улицу. Такси, от Таврической пятнадцать минут. Ему даже не потребовалось выходить из машины. На улице Син вручал белую розу Ландышу. Девушка, запрокинув голову, смотрела на сына с улыбкой.
Витольд откинулся на сидение и скомандовал:
— В аэропорт.
— Ландыш, спасибо что пришли. Я понимаю, что наглею, но до отца не могу достучаться.
— Что вам надо?
— Это роза вам. Я хотел бы поговорить, может все же пройдем в ресторан.
Я посмотрела в разноцветные глаза и улыбнулась. Шипы впились в пальцы, но я упрямо ломала стебель великолепного цветка. Зеленые листья, белые лепестки падали на грязную мостовую, обагренные маленькими каплями крови.
— Вы не он, Серафин. И никогда не станете.
Эпилог
Витольд бросил взгляд на часы. Почти обед. Лето в разгаре, тополиный пух кружит по улицам. Все почти хорошо. На экране проект. Удачно выступив по личному заказу с Королем, бюро получило еще одного постоянного клиента. Аниэла вписалась в коллектив, однако от должности ГАПа отказалась в пользу Жидкова. Вообще тройка Аниэла-Виктор-Борис оказалась очень сильной, их команда бралась за самые сложные проекты и эффективно справлялась с ними.
Сквозь открытую дверь послышался гул голосов. Витольд не поверил своим ушам.
— Ландыш! — обрадовалась Соня.
Витольд поспешил вниз, однако навстречу уже бежала внучка:
— Деда!
— Злата, девочка моя! — он подхватил ее на руки.
Ландыш с улыбкой смотрела на них.
— Почему вы не предупредили, что прилетаете сегодня? — упрекнул он, украдкой любуясь женщиной.
— Я взяла такси, не волнуйтесь. Серафин скоро все равно подъедет, застрял в пробке.
— Хочешь кофе?
— Чаю.
— Сейчас сделают.
Он в кабинете усадил внучку за стол, доставая карандаши. Девочка увлеченно начала рисовать.
— Устала?
— Да нет, Злата послушная девочка, только при взлете покапризничала.
В кабинет вошла Соня неся чашки и конфеты.
— Хочу конфету! — заканючила девочка.
Ландыш строго покачала головой.
— После обеда
Девочка сначала прищурила карий глаз, затем синий, вызывая улыбку взрослых. Хитрость удалась, Ландыш протянула одну шоколадку:
— Папе только не говори.
Витольд смотрел как молодая женщина возилась с ребенком и вспоминал далекий Новый год.
Тогда он вернулся домой опустошенный. То, чего он больше всего боялся, произошло, и хоть он был готов, но не так же… Аниэла встретила молча, догадавшись по виду отца, что все не так хорошо, как хотелось:
— Папа, Син не мог так поступить. Он говорил…
— Аниэла, малышка, давай не будем. Я никого и ни в чем не виню. Прости, вам придется без меня встречать Новый год. Я не готов.
— Папа, — дочь подошла и обняла его.
Самолет, соседнее кресло пустое, заинтересованные взгляды женщин и мужчин. А перед глазами рыжее гетерохромное чудо. Он никогда не прощал ложь в отношениях, а в результате умалчиванием сам все разрушил. Уходя уходи?
Новый год он встречал в одиночестве у камина с карандашами. Пузырьки в одиноком бокале, опущенные портьеры на окнах, отсекающие праздник от него. Не выдержал, потянулся к телефону:
— Мил? С новым годом!
— Ответно, Вит. Ну и долго?
— Что именно?
— Я удивлен, что ты до сих пор не здесь.
— Она просила отпустить. Ей сейчас хорошо.
— А ты уверен? Решать тебе.
На заднем фоне слышались голоса Лены и Ландыша, работал телевизор.
— Вит, передать трубку?
— Если она захочет.
Через секунду он услышал ее голос в трубке:
— Да?
— С Новым годом, Ландыш.
Она замешкалась, но тихо ответила:
— С Новым годом, Витольд Лоллиевич.
— Лоллийевич, Ландыш, Лоллийевич.
— Извините.
Повисшая тишина, затем он добавил:
— Знаешь, я счастлив, что хоть немного, но ты была рядом. Спасибо тебе и… Ты достойна счастья и любви, и все у тебя будет хорошо.
— Обещаете?
— Обещаю.
Он первым положил трубку, не выдержав. Стало ли легче? Не стало. Но возможность здраво мыслить вернулась, поэтому когда в очередной раз позвонил Серафин, то он ответил:
— С Новым годом, сын!
— Папа, с Новым годом. Где ты? Мы переживаем.
— Все в порядке, я отдыхаю в горах.
— Скажи где, я могу приехать и поговорить?
— Сын, я вернусь после Рождества, тогда и поговорим. Я устал, мне надо отдохнуть. Прости, что вот приехали вы, а я сбежал.
— Ну мы вернулись в Россию окончательно, так что может и подождать. Папа, отдыхай, только учти, что я в Москве, а она в Питере.
— Ты летал в Санкт-Петербург.
— Да, я был там, однако это долгий разговор и не по телефону.