Офисные записки
Шрифт:
— Ого, круто. Я теперь просто обязан тебя проводить и галантно посадить в вагон, а затем патетично махать платочком вслед, утирая скупые мужские слезы.
— А слезы откуда возьмешь?
— Да, засада. А у тебя лук есть?
Он действительно проводил меня на вокзал и даже приставал к проводнице, требуя синий платочек. Когда Москва растаяла в темноте, я устроилась на полке и уснула. Выходные.
Как всегда, родители приехали меня встречать рано утром на вокзал. Я с радостью обнималась с родными. Далее любимая маленькая кофейня на Невском, прогулка по Питеру. Пригодился и новый
Уже вечером, когда мы добрались до квартиры, где они обитали, я была уставшая, но умиротворенная. Мамина еда, папин чай со специями, родительское кудахтание — 'кушай, Ландачка', 'тапочки надень, пол холодный', 'сквозняк, садись сюда'. Разве это не счастье?
— Ну как тебе новая работа? Ты так и не рассказывала — мама подала пирог.
— Нормально, только устаю сильно. Но вообще интересно, тем более первая постоянная, без сроков.
— И кто ты там?
— Помощник руководителя. У меня появились первые подчиненные — три секретаря. Работа как работа, коллектив — творческие личности, архитекторы да дизайнеры.
— Да ты на повышение пошла, — улыбнулся отец, — а начальник как?
— Как положено всем людям с художественным образованием слегка специфичный. По стать имени, — усмехнулась я.
— И как же его зовут?
— Ма-ам, я до сих пор не научилась его правильно произносить. Смешно, я на предыдущем месте всех эти Самвелов Петросовичей без проблем выговаривала, а тут спотыкаюсь.
— Такое сложное?
— Неа. Сейчас… Витольд Лоллийевич. Ура получилось!
— Да. действительно странное имя, — протянула мама.
— Какие у вас отношения? — резко задал вопрос отец.
Я удивленно посмотрела на родителя. Милослав Альбертович хмурился. Синие глаза потемнели, лоб пересекла морщина. Он нервно взъерошил русые с проседью волосы.
— Пап, ты чего? Он начальник. Вежлив, корректен. Ну есть у него странные черты характера, но все хорошо. Его в офисе боятся и боготворят.
— А ты?
— А я работаю, папа, у меня нет времени на глупости.
— Мил, успокойся. Она просто работает, — мне очень не понравился тон мамы, а может усталость накопилась. Я быстро доела пирог и встала.
— Можно я спать пойду? А то в поезде не удалось отдохнуть нормально.
Мама подхватилась:
— Ландочка, что же ты не сказала. Идем, я уже постелила тебе, дочка. Мил, убери со стола.
Уже когда я лежала в кровати, мама пришла и села в ногах. Я смотрела на красивую женщину. Дикий огонь волос достался мне от нее. Мама очень красивая женщина, даже сейчас на нее часто заглядывались. Невысокого роста, худенькая с красивой белой коже. которая словно светится изнутри. Большие зеленые глаза под густыми ресницами, взмах которых еще давно, в детстве свел с ума моего отца. Мягкая и мудрая, я помню, что она никогда не ругалась, а умела убеждать. В отличии от отца, обладавшего резким и вспыльчивым характером. Совладать с бешеным темпераментов могла лишь мама, которой он подчинялся безропотно.
— Ланда, у тебя точно на работе все хорошо?
— Мам, там как и везде — серпентарий. Но я там отдельно от всех сижу, в сплетни не лезу, а по рабочим вопросам… Там директор такой, с ним шутки плохи. Что с
— Он переживает за тебя. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Вечер джаза был прекрасен, несмотря на то, что еще в четверг Паулина перезвонила и смущенно сказала, что прийти не получится. К ней приехали родители, и ей пришлось сопровождать их по Москве на встречах и переговорах в качестве переводчиков, мама его подруги не знала русский, а отец считал ниже своего достоинства помочь жене. Сначала Витольд хотел взять с собой Ландыш, но не рискнул. Рыжая помощница выглядела хмуро и недовольно. Потом еще эта ситуация с Антоном. Сисадмин у него больно ретивый. Уже после джаза Витольд заехал в офис, чтобы отвезти Ландыш на вокзал, однако опоздал. Антон с шуточками усаживал девушку в машину, заливаясь соловьем. Ландыш смеялась. Витольду осталось только наблюдать, как молодые люди уезжали по ночным улицам. Что ж, со следующей недели у него начнутся поездки в составе жюри конкурса по площадкам, так что Антон присмотрит за девушкой. Решив пока не вмешиваться, он развернул машину и уехал домой.
Субботний день Витольд полностью посвятил работе, лишь поздним вечером устроился в гостиной. Вся хорошая погода уехал за Ландышем в Питер, на улице мелкой сеткой зарядил дождь. По его просьбе растопили камин. На столе стоял бокал с виски, веером разлетелись наброски, придавленные карандашами. Черный, зеленый и синий. Необычное сочетание.
Зазвонил телефон. Незнакомый номер. Он усмехнулся и поднял трубку.
— Отстань от моей дочери.
— Ну здравствуй, Мил. Давно не виделись.
— Вит, ты мстишь? Ты сам тогда ушел.
— Мил, я не буду делать вид, что не знаю о ком речь. Да, твоя дочь работает у меня. Подчеркиваю — работает.
— Только не говори, что ты не знал.
— Знал. Стало интересно, пригласил на собеседование. Ландыш показала хорошие познания в профессии, я взял ее на работу. Гордись, Мил, результаты первой недели показали, что ты воспитал прекрасного человека.
— Все иронизируешь? — на том конце трубке вздохнули.
— Нет.
— Зачем, Вит?
— Мил, остынь. Корысть была одна. Я надеялся, что юное создание проговорится, у кого работает и старые друзья мне позвонят.
— Мы разошлись, дружба закончилась.
— Вы с Леной ушли, я не рвал отношения. Мил, мы дружили с детского сада втроем. Да, я совершил ошибку, привел Карину. Что случилось, то случилось. Я же не знал…
— Она твоя жена.
— Уже нет. Мы развелись семь лет назад.
— Тебе сочувствовать или поздравить?
— Лучше приезжайте с Леной в гости, я буду рад вас видеть, — Витольд ждал ответа.
— Не уверен что это правильно, я не доверяю тебе. Отпусти Ландыш.
— Я не держу ее. Мил, Лена осталась с тобой. Я принял ее выбор.
— Знаешь что, Вит! — не выдержал Милослав.
Витольд услышал тихий голос Лены, которая что-то объясняла мужу, тот недовольно прорычал ругательства но отдал трубку жене:
— Вит, здравствуй.
— Здравствуй, Лена. Мил по-прежнему ест из твоих рук?
— Не смешно. Вит, у меня просьба.
— Для тебя что угодно.
— Ландыш ни в чем не виновата.